Гьар макътавлар яратгъаным ТЕНГИРге!

КЪУМУКЪ ИШ

Кумукские проблемы. Независимое издание

№ 4, Май 1991 г.

Тенгиризм. Религия, предшествовавшая исламу (продолжение)

Религия, предшествовавшая Исламу

Общественные моления и жертвоприношения Тенгри превосходили по своему великолепию все прочие религиозные церемонии и празднества.

Тенгри приносили в жертву коней, кровью которых «поливали вокруг священных деревьев (дерево, как было показано выше, считалось одной из ипостасей бога. - К. А.), а голову и кожу вешали на сучья», устраивали ритуальные сакрализованные «дикие пляски и битвы на мечах в нагом состояния», сопровождая их «песнопениями», «звоном и грохотом барабанов» (М. Каганкатваци). Отголоски этих мистерий пережиточно сохранялись и во все последующие эпохи.

Большим почитанием у хазар пользовалась Умай (Джумай), которую они наделяли функциями великой богини - прародительницы всего живого.

Недаром албанский епископ Исраэль (VII вв.) именует се Афродитой.

Образ этой богини (Умай) представлен в изобразительном сюжете бронзовой подвески из хазарского погребения (Л.Я. Гмыря), извлеченной археологической экспедицией М.Г. Магомедова на Эндрейаульском городище. Ныне она экспонируется в музее изобразительных искусств в Махачкале. Она, видимо, рассматривалась как символическое изображение хазарского божества ПраМатери-Умай.

Хазары обожествляли реки и горы, подтверждением чему может служить богатый материал кумыкского, карачаево-балкарского мифопоэтического мышления (Суванасы, Ана-Терек, Ана-Дол, Сулак (Сулаг), Асхар-тав, Минги-тав и т. д.).

Имелись у хазар и места коллективных молений - храмы, капища, святилища.

Одно из таких хазарских святилищ в честь Бога неба и солнца Тенгри-хана раскопано экспедицией X.X. Биджиева в Карачаево-Черкессии (Хумара).

Оно представляет квадрат в квадрате и схоже с зороастрийскими святилища огня «айадана» и «чортак». Время их застройки X.X. Биджиев относит к VII в.

Местом коллективных молений хазар-тенгрианцев служили как культовые помещения со скульптурами бога-идола, ограниченные стенами и имеющие покрытием купол небес, так и священные рощи (или одиночное многоствольное дерево - Бай-терек, Тенгири-терек, Жангыз-терек), а также священные горы - Асхар-тав, Минги-тав и др.), священные пещеры, о чем можно судить и ныне по пережиткам тенгристического культа у кумыков, балкарцев и др.

Небезынтересно в этой связи отметить, что М. Кашгари (XI в.) обратил внимание на то, что тюрки-язычники называют высокую гору, высокое дерево и все объекты, которые им кажутся священными, именем Тенгри.

Источники же позволяют утверждать, что культ Тенгири у хазар имел и своих священнослужителей в лице многочисленных жрецов (сынчы), колдунов (палчы), чародеев (чепчи), знахарей (эмчи), кудесников (сигьручу).

Существовала и культовая иерархия, высшее положение в которой занимали жрецы и главные кудесники (ядачы).

Уже в VI-VII вв. жречество выделилось в особое сословие, привилегированную общественную группу, к которой полностью перешло отправление всех религиозных и погребальных церемоний, т.е. по существу, контроль над идеологией.

Именно эта группа наряду с колдунами, кудесниками являлась хранителем народного опыта, мифов и легенд, исторических преданий, а также ритуальных песнопений (йыр, алгъыш, къаргъыш, яс, ваягъ). Видимо, из их среды выделялись летописцы - проповедники (битикчи).

Хазарский князь Алп-Илитвер в своей попытке религиозной реформации в VI в. столкнулся с ожесточенным сопротивлением именно этой сословной групы, контролировавшей идеологию, и потерпел поражение.

И, наконец, тенгризм не был бы религией, если бы, не имел канонов, в устной или письменной форме.

Первоначально каноны эти бытовали, видимо, в устной форме. Так, по сведениям Аристотеля, агатирсы, являвшиеся предками гуннов-хазар (А. Н. Вернштам), свои законы «пели» (См. Л.А. Ельницкий. Скифия евразийских степей. Новосибирск, 1977, с 204).

Это означает, что их религиозные каноны, нормы облекались в стихотворную форму и выучивались наизусть. Косвенным подтверждением этому служит сообщение М. Каганкатваци о песнопениях. Осколком их, к примеру у кумыков, являются гимны в честь тенгрианских божеств Земире и Оссай, у балкарцев - в честь Аймуша, Чоппы и др.

К каноническому фонду относились и заговоры, плачи, моления, благопожелания.

Хазары, как народ, имевший свою письменность и широко распространенную грамотность среди населения (С. А. Плетнева), имели свою фиксированную каноническую литературу, а равным образом и зачаточную научную литературу в форме мифологизированной истории и географии, свидетельством служит сообщение хазарского царя Иосифа (X в.).

В источниках имеются также сведения о том, что в VI в. миссионеры, возглавляемые албанским епископом Кардостом, «выпустили» писание на гуннском языке, что не могло быть осуществлено без соответствующей терминологическо-идеологической, культурной базы.

VI век, как известно, относится к периоду распространения христианства среди гуннов, и перевод христианской литературы (писаний) на тюркский язык, который был единым для всей «страны гуннов» («Хунистана»).

Все это свидетельствует о том, что предфилософская мысль гунно-хазар развивалась синхронно с предфилософией сопредельных им народов Средневековья.

Свидетельством наличия в IX-X вв. общетюркского северокавказского канона можно рассматривать сообщение М. Каганкатваци о том, что гунны скрепляли свои военные союзы клятвой по закону неба (Тенгри).

Оценивая хазарский тенгризм как религию, достигшую в своем религиозно-мифологическом развитии высшей, монотеистической стадии, необходимо при этом учитывать следующие обстоятельства.

Во-первых, до нас дошли лишь редкие тенгристические тексты. Но, думается, было бы опрометчиво рассматривать это мировоззрение как «корпус текстов», передаваемых из поколения в поколение.

В действительности, видимо, транслировался некий набор идей и представлений, связанных с культом Тенгири и переживших время своего зарождения и расцвета. Это и понятно. Некоторые формы идеологической жизни исчезают вместе с общественно-экономической формацией, давшей ей жизнь, другие во многом сохраняются и переходят в наследство последующим поколениям в форме религиозных предрассудков, пережитков, деформирующих общественное и индивидуальное сознание. Поэтому для успешной борьбы с ними необходимо знать их происхождение, эволюцию и современное состояние.

В случае с тенгиризмом надо иметь в виду, что он со времени своего возникновения прошел долгий и сложный путь эволюции и оказывался объектом воздействия других религиозных идеологий (зороастризма, культов Древнего Китая, христианства, ислама и т. д.).

На Северном Кавказе тенгиризм трижды подвергался грандиозным гонениям: при Алп-Илитвере (VI в.), проводившим христианизацию гуннов, при Булане (VII в.), внедрявшем иудаизм, и начиная с XII в. при арабских властителях (XII—XV вв.).

В эти периоды тенгиризм жестоко преследовался, тексты уничтожались, святилища разрушались. Делалось все, чтобы вытравить из сознания тенгристическое прошлое.

Тимур (XV в.) особо жестоко обходился с жителями тех кумыкских селений (Эндирей, Капчугай, Капир-кумык, Казанищ и др.), которые продолжали во многом исповедовать свою старую религию.

Во-вторых, тенгризм являлся государственной, надплеменной религией Тюркского каганата, в том числе государства Атиллы (IV - VI вв.), Хазарии (VII-X вв.). Он обслуживал раннефеодальные отношения, став идейным оружием в руках господствующих классов. Идея Тенгири освящала это господство и все последующее время вплоть до распада «Великой Кумании» («Дешти-Кипчака») и Золотой Орды и образования на их осколках различных ханств и княжеств.

В-третьих, последовательная исламизация кумыков начинается «под двойным влиянием Золотой Орды с севера и Лакии с юга». До этого же периода «кумыки исповедовали христианство, иудаизм, а также общее для всех тюрков - тенгризм» (См.: Энциклопедия ислама. Париж, 1981, на Французском языке, с-з83).

Исламизация носила насильственный характер, в силу чего тенгризм здесь превратился в преследуемую и гонимую религию «кафиров», т. е. «неверных».

В-четвертых, пройдя длительный путь эволюции и противоборства с такими монотеистическими религиями, как христианство и ислам, на Северном Кавказе к XV веку тенгризм как религия был почти изжит.

Но как культурная, духовная традиция самобытного неисламского происхождения и как мировоззренческая ориентация, оппозиционная исламу, тенгризм, особенно у балкарцев, карачаевцев, и в меньшей, мере у кумыков, можно сказать, в трансформированном виде продолжал существовать и все последующее время.

Еще в XIX в. Ю. Клапрот отмечал, что «балкарцы почитают бога, именуемого не Аллахом, а Тенгри в качестве подателя всякого добра». Еще в 1832 г. английский исследователь Дэвидс Артур, имея в виду старую религию кумыков и др. тюрков Северного Кавказа, упоминал: «Они признавали существо высшее и всемогущее, которое владеет всем сущим и которое они обоготворяли под именем Тенгри. Это слово и в наши дни означает бог и божество».

Мало того, тенгризм оставался «ядром» местных, доисламских, дохристианских традиций, символом этнокультурного своеобычия и арсеналом художественного мышления.

И, наконец, а может быть, и в первую очередь, анализ генезиса и эволюции тенгристической религиозной традиции, а также реликтовые данные тенгристического мышления у кумуков, карачаевцев и балкар лишний раз подтверждют древнетюркскую, гунно-хазарскую подоснову (субстрат) этих народов.

Кумуки, карачаи и балкары, впрочем, как и караимы, крымские «татары», являющиеся народами одного этнического происхождения, детьми одного пранарода, не заимствовали, а унаследовали тенгристическую мифологию в древнетюркской этнокультурной среде.

Таким образом, заключая, следует подчеркнуть, что Тенгризм представляет собой сложную совокупность культов и верований, идеологии, морали, а также начатков наук, выраженную в образно-мифологической форме.

Это универсальный язык культуры Тюркских народов Древности и Средневековья, в том числе и Северного Кавказа, складывавшийся примерно с III в. до н.э. и по IX-X вв. н.э.

Тенгризм есть более ранняя, архаичная религия, предшествовавшая Исламу на Северном Кавказе, и, в трансформированном виде, вошедшая в ткань всей мусульманской религии и культуры в мире тюркоязычного этноса.

Он представляет интерес и поныне тем, что являет собой определенную историческую форму предметно-ценностного знания о мире, т.е. предфилософию указанных и других тюркских народов, духовный источник философии.

Камиль М-С. АЛИЕВ,
канд. философ. наук.

Размещено на сайте 23.04.2010

Еще в этом номере:

Комменатарии

на верх

Разделы

Ссылки