Амин БАММАТУЛИ

 

 

 

 

 

 

ЧЕЛОВЕК из БУДУЩЕГО

Ибрагим Ханмав БАММАТУЛИ

 

 

 

 

 

Махачкала - 2022

ЧЕЛОВЕК из БУДУЩЕГО

Ибрагим Ханмав БАММАТУЛИ

 

- Огь, не бийикгде бу Ай,

Не бийикдир тюпсюз Кёк,

Бийикдеги Бий Атам,

Етему сагъа дуам…

 

(- Как высоко висит Луна,

Как высоко, бездонно Небо,

Там, в небесах, Отец мой, князь,

Чует ли мои молитвы,

неразрывную с ним связь...)

 

(Амин Бамматули)

 

**************************

– Писать об Отце нелегко, несмотря на то, что прожил рядом с ним всю свою жизнь, за исключением его московского аспирантского периода, и моего ленинградского аспирантского периода. Но все же хочу предложить вниманию заинтересованного (!) читателя свой взгляд на систему мировоззренческих ценностей моего Отца, Ибрагима Ханмава БАММАТУЛИ, на его особый путь в сферах научного и литературного творчества.

Он для меня был не просто «родитель-отец» в обыденном смысле этого слова, а «Отец» в патриархальном понимании, человеком, в интеллектуальном и воспитывающем поле которого я рос и формировался, человеком, с которым я только и мог на достойном уровне обсуждать любые волнующие, интересующие меня проблемы, разговаривать на любые темы «на равных».

Для меня мой Отец был единственным Моральным Авторитетом в вопросах поведения, поступков Человека в повседневной жизни, Интеллектуальным маяком-эрудитом в науке, человеком широкого мировоззренческого кругозора и, неподражаемого по стилю и глубине, философом-исследователем в области педагогики и литературного творчества.

Когда пишешь о родном человеке всегда есть возможность искажения реалий из-за «близкого взгляда», тем более, после его ухода из жизни, есть опасность «измененного взгляда» сквозь колеблющийся, мерцающий туман печали и горести, но все же, лучше высказаться, чем все носить в себе и постоянно тяготиться этой сокровенной тяжестью...

* * *

- Мой Отец был человеком весьма неординарным. Он всегда видел, предвидел неизбежный следующий этап развития общества и старался говорить об этом и готовить свое окружение, своих читателей к приходу этого нового времени. Многие, даже друзья, не понимали и не принимали его принципы и ценности, считали его «чудаком, гордецом...». А он всего лишь высказывал вслух то, что предвидел, предощущал, и ждал, и хотел реализации того неизбежного «грядущего прекрасного» …

Отец был неординарен во всем – как гражданин, как литератор, как педагог. Сами названия его художественных книг говорят о том, что он был неравнодушным к состоянию общественных нравов, граждански активным человеком – «Это меня очень касается», «Пшеничного дождя твоему дому», «Дагестанский намус», «Где зарыта собака», «Чего вы не поделили?» и т.д.

Долгие годы, работая в сфере педагогической науки, он разработал совершенно оригинальную теорию «Система воспитывающего обучения в школе и вузе», которая только сегодня начинает находить понимание у практиков, столкнувшихся с огромной проблемой «выпадения» современной молодежи из-под воспитывающего авторитета родителей, учителей, руководства страны…

Он был принципиальным в отстаивании своих идей. Приведу ряд примеров, подтверждающих то, что он придавал большое значение проблеме воспитания молодежи, «нового всесторонне развитого человека».

Он не считал пустой тратой время общения с детьми. Например, когда он учился в аспирантуре в Москве, приезжая на каникулы домой (тогда, до 1961 года мы жили в селе Нижний Казаныш), привозил нам, своим детям, что-то совсем непривычное, но, с его точки зрения педагога, важное для нашего мировоззренческого(!), культурного и современного развития.

Один раз привез настоящий кожаный футбольный мяч, с камерой – такого мяча вообще не было тогда в селе! Организовал из соседской детворы две команды, соорудил вместе с нами «ворота», жерди, вкопанные в землю, объяснил основные правила, и мы самозабвенно пинали этот мяч, пока не появлялись мамаши и силком не утаскивали нас по домам, чтобы мы перекусили чего-нибудь.

В другой раз привез мне из Москвы настоящие лыжи – совершенно неизвестная вещь в жизни сельской детворы. Все мои сверстники (а мы учились в 4-5 классах) отчаянно завидовали мне - я никому не давал встать на лыжи, сам катался! Но после того, как отец провел со мной соответствующую «педагогическую работу», пришлось нехотя и другим давать лыжи покататься. Эти лыжи я до сих пор храню в своем гараже.

Привёз он также однажды фотоаппарат со всем необходимым оборудованием и реактивами, цветные диапозитивы иллюстраций и текстов сказок с проектором.

- В конце 1960-х годов (мы уже в Махачкале) в один из летних дней Отец собрал детвору нашего двора и объявил – завтра идем в поход на Тарки-тау. Кто хочет участвовать, возьмите с собой еду и воду. Сбор в семь часов утра в беседке во дворе.

Утром наша команда на автобусе добралась до Сепараторного завода. Помнится, тогда пространство от «Старой автостанции», т.е. от городского кладбища, до Сепараторного завода - это было почти пустое пространство. А теперь оно все застроено «переселенцами» …

Поднявшись по склону горы у «Сепараторного завода» на верхнее плато Тарки-тау, мы увлеченно обсуждали наши впечатления, осматривая (с высоты метров 800, я думаю) все окрестности горы, сам город, Каспийское море вдали, так как никто из нас прежде не видел всей этой панорамы с такого ракурса. Мы все были в восторге.

По пути, на привалах Отец рассказывал кое-что о растениях, деревьях, географических, исторических особенностях самой горы, которая является природным конденсатором, резервуаром подземных и дождевых вод, источником многочисленных родников ниже по склону горы.

И тут мы подошли к каменному карьеру на плато горы - огромная территория-яма, зияющая рана рванного желтоватого известняка на зеленном фоне леса и кустарника.

Взрывным методом здесь добывался крошенный камень, этот щебень по канатному транспортеру доставлялся в Домостроительный комбинат, расположенный у подошвы горы, где из него изготовляли железобетонные блоки для строительства однообразных, но столь необходимых для большого количества людей, живших фактически в трущобах, «хрущевских пятиэтажек».

Тут Отец спросил «членов экспедиции» - дети, как вы думаете, хорошо или плохо, что вот здесь на вершине горы устроили этот самый карьер? Кто-то сказал – конечно, «хорошо», потому, что строят новые дома для людей, кто-то сказал – «плохо», потому, что каждый день около 12 часов здесь производят мощный взрыв, чтобы получить рванный камень, и который, взрыв, сотрясает весь город.

Отец высказал свою точку зрения – конечно, нужно строить новые дома для нуждающихся людей, и это – «хорошо», но было бы лучше, если бы этот карьер вырыли где-нибудь подальше от города (уж каменных гор в Дагестане хватает!), чтобы ежедневно не тревожить горожан и жителей окрестных селений «мирными взрывами», не уродовать хрупкую экологию этой уникальной горы, да и многие родники в селе Тарки и вокруг горы не иссохли бы от воздействия этих взрывов.

Тут, читатель, думаю, ты сам понял, что мой Отец использует эту прогулку кроме развлекательного и познавательного интереса, также и для педагогических целей, для воспитания, привития своим подопечным определенного отношения к некоему явлению жизни.

Но в те годы, когда не были еще преодолены катастрофические последствия для народного хозяйства страны последствий войны, целесообразность, его «экономическое величество» - рентабельность, диктовали – чем ближе карьер к заводу, тем меньше транспортные расходы.

Спрашивается, а как же горожане, дети, ежедневно вздрагивающие от этих «мирных взрывов»? После войны власти действовали исходя их принципа - «Не до жиру, быть бы живу».

Затем, дойдя до конца плато на горе, мы спустились вниз через село Тарки и Отец с интересными деталями рассказывал своей «аудитории» об истории этой древней столицы Кумукистана-Дагестана, где когда-то (1761 - 63 г.) восседал на Шамханском престоле его предок князь Тишнек-Баммат Бамматули из Уллу Къазаныша.

Родители детей с нашего двора удивлялись – зачем это Ибрагим «возится», занимается, черт знает, чем, с чужими детьми, тратит на них свои выходные дни? Тут ничего не поделаешь, уж таков был Ибрагим Бамматули!

Другие картины. Летом по вечерам наш двор в Казаныше, который весь, как шатер, был увит виноградом, превращался в «интеллектуальный клуб», где собирались друзья отца, учителя и не только, например, судья районного масштаба, в их числе и «особо приближенные» бывшие ученики отца. Весь вечер сопровождался поэзией, шутками, древними народными йырами (Йыр – эпическая народная песня), стихами, йырами Йырчы Казака, спортом (метание камня, стрельба по пустым консервным банкам…). Это был какой-то взрыв свободомыслия в масштабах нашего села, наступивший после «хрущевской оттепели». И принес эту «свободу» в село мой Отец, учившийся несколько ранее в Москве в аспирантуре.

Не зря Салав Алиев, один из близких друзей отца, говорил, что «…Ибрагим родился раньше своего времени…». Тут ясно, что хотел сказать Салав Магомедсалихович, а именно то, что мой Отец со своими непоколебимыми нравственными принципами не вписывался в рамки существующего советского режима...

* * *

- Мой Отец фактически был «священником» в протестантском смысле этого слова. Его всю жизнь интересовали, заботили две проблемы – как добиться того, чтобы Человек стал «богоподобным», т.е. морально совершенной личностью, как добиться того, чтобы социально-политическое устройство Человеческого Сообщества в стране и в Дагестане было бы основано на юридической базе Международных норм Прав Человека и Прав Коренных Народов на самоопределение.

 

- Ибрагим БАММАТУЛИ хотел в области педагогики разработать научно обоснованную воспитательную технологию по формированию «идеального человека» и всю жизнь думал и работал над этой проблемой, заботившей всех мудрецов во все времена.

В своих научных изысканиях он разрабатывал оригинальную концепцию воспитания гармонично развитого Человека – нравственно безупречного, порядочного, благородного, широко образованного, с демократически-либеральным мировоззрением, творческого, патриотичного, свободолюбивого человека…

* * *

- Маститый кумукский литературовед Салав Алиев в одном из своих комментариев к очередной книге Отца (статья «Духовно он не только с нами, но и впереди нас!» – Газета «Ёлдаш». 15.06.2007) так охарактеризовал его – «Человек из будущего, Человек, родившийся раньше своего времени...».

Он писал: – «Ибрагим Бамматули неповторим. Неповторим и независим ни от одной литературной школы.

Вроде, Юсуп Гереев и он родственные явления. Но это только на первый взгляд. Ю.Гереев во многих рассказах, выражает радость и восторг по поводу становления нового сознания - «коммунизма» в сочетании с едким смехом по отношению к прошлому. Однако у него не чувствуется даже намека на то, чтобы он предвидел к каким формам общественной катастрофы ведет большевистский тоталитаризм, насильственно захвативший и монополизировавший государственную власть в бывшей царской Российской империи».

Есть ряд литературоведов, которые без глубокого анализа механически сопоставляют, ставят в один ряд, творчество Гереева Ю. и Бамматули И., дескать, оба пишут «юмористические» рассказы.

  То, что они стилистически резко отличаются отметила еще Н. Капиева – «…проза Ибрагима Бамматули красочнее, живописнее. Он свободен от натурализма, от грубоватости сатирических приемов, какими нередко грешил Ю. Гереев».

Но принципиальное, концептуальное отличие их творчества предельно выпукло показал Салав Алиев в вышеприведенной сравнительной оценке его.

Ю.Гереев близко не стоит к пониманию политико-социальной, идеологической сути положения дел в стране в период, когда он жил.

«Ибрагим Бамматули, как мне видится, – продолжает С.Алиев, – еще в начальном этапе своего творчества предсказал развал того режима, которым мы все так восторгались в советские времена. Он в своем творчестве проследил и предсказал неизбежные результаты тоталитаризма, который опутал нашу жизнь цепями антинародного бюрократизма, кланово-корпоративного эгоизма, чиновничьего чванства, и коррупцией во всей системе государственной машины и общественной жизни.

Да, он был вынужден говорить об этом в несколько завуалированной форме, в стиле Эзопа. Но, ведь, и время было какое, да и он сам – «сын врага народа», не просто осужденного, а расстрелянного (!) как непримиримый борец против большевизма и сталинизма. Надо знать, что это означало в 1950-60-е годы!

Я говорю об этом со знанием многих подробностей жизни Ибрагима. Я, ведь не только книги его читал, я имел с ним и очень откровенные и очень трудные беседы обо всех серьезных жизненных проблемах наших.

Среди множества писателей своего времени Ибрагим Бамматули был редким художником, кто был наделен мужеством, во всех случаях жизни, оставаться самим собой, независимым человеком и литератором с незашоренным мышлением.

Независимость независимости рознь. Иногда независимость облекается в форму упрямства. Это уже нечто далекое от мудрости.

 Ибрагим был человеком мудрым, человеком принципа. Его характер, его поведенческие шаги всегда мотивировались, как я понимаю, твердыми высокими намерениями, выстраданными им в своей личной жизни и творчестве.

 

- Как-то раз, отвечая на мой вопрос, он, как я помню, замечательно обосновал две вещи.

Во-первых, сказал он, нашей Литературе не хватает отваги троякого рода (буквальный перевод).

– Мужества признать действительное положение вещей и в упор смотреть в эту правду, постигая суть явления или события «до костного вещества» его.

- Отваги определить и увидеть те силы и возможности, с помощью которых можно и необходимо начать преодоление этих трудностей.

- Умения активизировать творческие силы, которые смогут организовать их и разоблачить, и перебороть умственно-нравственные «червоточины», имеющиеся в обществе.

А что касается проблем в Общественно-политической сфере, то Ибрагим точно знал, во всяком случае, об этом неоднократно говорил и писал, что нам нужно всей душой восстать против «бульдозерных» решений проблем жизнеустройства людей и народов. Они – люди и народы, должны иметь, и имеют естественное право самим решать – как им жить.

 

- Однажды, поздно ночью, позвонив, он, как обычно, без предисловий спрашивает – Салав, знаешь, что Платон в своем «Тимее» применил кумукское слово «Атлан!». «Биз Атлантидаланы гёрген халкъбыз!» - говорит он, т.е., мы – кумукский народ, являемся потомками народа, имевшего непосредственное отношение к Атлантиде и к событиям, происходившим там …

«Атлан-макъ», – это наше слово, говорил он, и означает оно «вскочить на коня, снарядиться и быть готовым ко всему!».

Другой раз он с характерным ему дерзким и парадоксальным этимологическим мышлением, и предложением совершенно неожиданных логических конструкций говорил, что слова «Месопотамия», «Иштар» и многие другие слова – это слова прямо из нашего кумукского языка, корни которого уходят вглубь древнего палеотюркского языка.

Спустя некоторое время он написал специальные статьи об этих своих этимологических догадках, которые вызывали неоднозначную реакцию среди читателей.

Подчас подобные «странности» Ибрагима Ханмава несведущими людьми воспринимались как чудачества писателя. На мой взгляд, дело заключалось в совершенно ином. Ведь Ибрагим, во-первых, по вузовскому своему образованию историк, историк очень компетентный.

Но когда он, сын «врага народа» увидел, что ему не дадут нормально работать в предельно политизированной в СССР сфере исторической науки, он решил переместиться в своих научных поисках в другую сферу – педагогическую. И мало тогда, в 1960-е годы, кто понимал, что педагогика, т.е. воспитание, формирование совершенного человека это и есть самая высокая идеология и политика!

А во-вторых, Ибрагим знал все тонкости и особенности своего родного кумукского языка в живом его бытовании, многозначность древних слов, которые сегодня для большинства имеют лишь узкий, бытовой смысл.

Поэтому Ибрагим имел полное основание для самых неожиданных этимологических сопоставлений и параллелей, прослеживая неслучайные совпадения между тюркским языком и другими языками мира.

Эти суждения были ничем иным как спонтанными вспышками и проблесками его подсознательной памяти о тысячелетней народной истории и развитии родного тюркского языка.

Это было свидетельством того, что Ибрагим Бамматули нередко перешагивал грани своего времени, опережая ленивый ход общественного сознания.

* * *

– Я не раз писал о книгах, героях, литературном творчестве Ибрагима Бамматули, продолжает С. Алиев.

Здесь же я хотел бы вспомнить его как человека очень близкого мне, и человека, с которым я был знаком и дружен долгое время, как человека с нестандартным мышлением и в то же время большого жизнелюба, оптимиста, человека с прекрасным чувством юмора. А как мы с ним пели старинные кумыкские песни на наших дружеских застольях!

- В героях произведений Ибрагима Бамматули – начиная с Кагира Казанышского, через Данияла Денгизова и представителях уже современного, молодого поколения – есть то, чего нет, и не могло быть в произведениях многих писателей предшественников и современников Ибрагима Ханмава.

Самое главное – Ибрагим в своих произведениях развивает идею честной, свободной от идеологических догм новой художественно-философской концепции, проистекающей из самой жизни, из художественно-творчески важных принципов, которые он упорно отстаивал.

Постараюсь хотя бы вкратце охарактеризовать данное принципиальное творческое и мировоззренческое своеобразие писателя Ибрагима Бамматули.

- Сначала – два примера из собственной его жизни. Его более чем тридцатилетняя педагогическая карьера в Даггосуниверситете обернулась затянувшимся конфликтом на кафедре педагогики, в дискуссии по самИм основам педагогической теории и практики воспитания между ним и зав. кафедрой Багандовым Н.

Последний в трактовке проблем воспитания и обучения упор делал на традиционный дидактизм, назидательность и поучения, личный пример с ориентацией на «комсомольско-партизанские» методы и приемы.

У Ибрагима Ханмава на первое место ставились совершенно иные подходы. В качестве главного и единственно объективно действенного инструмента эффективного воспитания Ибрагим провозглашает метод убеждения!

Воспитание через убеждение вырабатывает у человека, ученика новое сознание, способность самостоятельного постижения окружающего мира, нравственного позиционирования себя по отношению к тем или иным явлениям в общественной жизни.

Что такое воспитание? Это выработка, привитие ученику, человеку определенного отношения (!) к тем или иным общественным ценностям, и, соответствующее этому отношению поведение, поступки человека в повседневной жизни.

- Для Ибрагима-педагога важно было - принимает человек то или иное отношение к определённому явлению как глубоко личное чувство, руководство к действию по отношению к тем или явлениям жизни и поддерживает их, или отвергает как неприемлемо чуждое его человеческой сущности.

Он провозглашал как цель позитивного, прогрессивного воспитания такой результат, после которого человек осознанно, добровольно принял бы для себя как неизменные, вечные, обязательные («категорический императив» по Канту) такие отношения и совершал бы только такие поступки, которые бы полностью соответствовали общественно важным ценностям в сфере нравственности.

Как привить ученику, как заставить его добровольно (!) принять тысячелетиями выработанный традиционный комплекс нравственных ценностей, в качестве естественно важного и полезного лично для него и для общества в целом, свода Законов человеческого общежития.

На все эти вопросы Ибрагим Бамматули отвечает – только методом убеждения!

Такой воспитатель не использует приемы примитивного традиционного «воспитания хорошими примерами», дескать, вот некий человек всю жизнь жил честно и, в конце концов, как награду за «безгрешную жизнь», нашел мешок золота, или безответственные, торгашеские методы религиозников обещающих райскую жизнь на «том свете», если на этом свете не будешь грешить.

Воспитатель, по Ибрагиму Ханмаву, убеждая принять то или иное отношение к данному явлению, убеждая в ценности, в оправданности такого выбора, обращается к его душе, к лучшему, что есть в человеке – к его интуитивному умению различать добро и зло, т.е. к совести.

Иммануил Кант говорил – «Две вещи поражают наше воображение своей непостижимостью – звездное небо над нами и чувство совести внутри нас…».

 Такой выбор определенных отношений к общественно важным ценностям, сделанный человеком самостоятельно и осознанно в процессе убеждающей воспитательной работы талантливого и авторитетного Воспитателя, останется в душе Ученика на всю жизнь, и всю жизнь теперь он будет поступать только в соответствии с этим комплексом ценностей, который становится основой его мировоззрения.

- Педагогическая теория Ибрагима Ханмава, пронизана верой в творческие возможности личности. Вновь и вновь продолжает он в своих произведениях поиски идеального образа Спасателя-Воспитателя в лице деятельной личности, осуществляющего процесс воспитания и помогающего самоопределению каждого гражданина в качестве творческой личности.

Концепция Ибрагима Ханмава и его оппонентов были совершенно разные вещи. На этой почве Ибрагиму в течение всей жизни пришлось испытать серьезное противодействие со стороны идейных и прочих обывательских противников в реализации себя как оригинального и крупного ученого педагога-теоретика.

Им опубликованы десятки статей и несколько монографий по своей теории «воспитывающего обучения», был подготовлен основательный научный труд – докторская диссертация, на которую имелись положительные отзывы авторитетных московских ученых педагогов-теоретиков.

Однако руководство «родного» университета сделало все, чтобы не дать Ибрагиму Бамматули возможности выйти на официальную защиту своей диссертации. Действовало ее величество – Зависть!

Но работа написана, она живет во множестве публикаций и уже находит своих последователей, молодых педагогов, продолжающих развивать это направление в педагогике.

* * *

Такое же непонимание, а подчас и просто завистливое противодействие испытывал он и в своей литературной деятельности.

Я хорошо помню такую ситуацию в Союзе писателей Дагестана, где на заседаниях кумыкской секции, скорее больше не ждали появления Ибрагима Ханмава, чем ждали.

Ибо все хорошо знали, что он все «судил» строгим судом, исходя из вышеназванных своих принципов, не считаясь ни с какими «авторитетами», особенно тогда, когда речь шла о делах касающихся личных его убеждений.

Отсюда естественно, что отдельные писатели его недолюбливали, особенно те, которые были ублажены обкомом КПСС, органами власти.

Всем было известно, что Ибрагим Ханмав поблажек не дает никому в вопросах принципиальных. Иногда мне удавалось успокаивать, как-то «угомонить» его, к удивлению многих. Временами он признавался, что меня он «слушает», потому что я говорю от сердца, искренне, а те – от желания быть «умненькими» перед литературными и партийными бонзами.

Осмелюсь еще раз подчеркнуть, что жизнь и творчество Ибрагима Бамматули еще глубоко не осмыслены, не поняты в свете «нового времени».

Ибрагим Бамматули застал начало нового времени в период Горбачева и Ельцина и восторженно и с большими надеждами относился к их деяниям. Он стал свидетелем такой глубокой модернизации страны, о чем мечтал в своих произведениях, что был уже вполне уверен в их необратимости и постепенном становлении в стране подлинной демократии.

Ибрагим Ханмав опубликовал много статей и книг с поддержкой реформ и разъяснениями их необходимости и неизбежности, одновременно переживал за те трудности, которые ложатся на плечи простого человека во время коренной ломки общественного устройства государства.

Но кто в этом виноват?! Какая партия загнала страну в этот тупик, из которого, хочешь, не хочешь, выкарабкиваться-то надо!

* * *

 Новые перемены, о которых Ибрагим Бамматули мечтал всю жизнь и которые поддерживал, как мог своими публикациями, книгами, выступлениями по телевидению и активным участием в общественной жизни своего народа и республики продолжаются.

Но он, как незаурядная личность со всеми нераскрытыми и недопонятыми пока нами особенностями своего мировоззрения, всецело там, в будущем, и это будущее раскроет нам свои тайны при глубоком и заинтересованном прочтении его произведений.

Следовательно, это дает нам полное право считать «Ибрагима Ханмава Бамматули человеком из будущего». В этом смысле, он духовно не только рядом с нами, но и впереди нас!».

Таково мнение Салава Алиева о творчестве Ибрагима Бамматули.

** *

- Литературовед профессор Солтанмурад Акбиев писал: - «Пристальный анализ художественных особенностей оригинальных произведений И. Бамматули - дело будущих исследований. В настоящем же очерке хочу обратить внимание читателей на огромной ценности работу Ибрагима Бамматули (совместно с поэтом Анваром Гамидовым) по переводу романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин» на кумыкский язык.

Добиться издания перевода романа И. Бамматули стоило огромных физических и нервных затрат. Как ни парадоксально, среди противников издания были в основном писатели, и не потому, что перевод был плох, а потому, что выяснялись и здесь личные отношения.

Было, конечно, немало реальных суждений (Аткай, А-В.Сулейманов, С. Алиев, К. Абуков, А.Меджидов, А.Акаев) о достаточно высоком качестве перевода «Евгения Онегина», но их голоса тонули в кулуарных мнениях и анонимках. На это ушли годы. Но, наконец, благодаря финансовой помощи Правительства Республики перевод романа вышел из печати в Дагучпедгизе в 1996 году.

 Непредвзятое сравнительное с оригиналом прочтение перевода убеждает нас в том, что это уникальное явление в культурной жизни кумыкского народа. Текст перевода адекватен художественным, поэтическим, лексическим, музыкальным, психологическим, философским, логическим достоинствам оригинала, не утерян ни один знак великого поэта, сохранены сложная «онегинская строфа» в 14 поэтических строк, рифмы, размер, а также комментарии, пояснения.

Перевод ценен и реализацией лексического богатства кумыкского языка, широчайших возможностей его поэтики, языковой мудрости народа.

Пушкин звучит на нем (А.Б. – на кумукском языке) так же мудро, сочно, реалистически, как и на языке оригинала. Главное - в переводе сохранен Пушкинский дух, дух эпохи.

Перевод «Евгения Онегина» на кумыкский язык Народный поэт Дагестана А.-В. Сулейманов назвал «несравнимо крупным событием в области обогащения кумыкской литературы. В том, что «Евгений Онегин» - сокровищница мировой поэзии нет никакого сомнения. А перевод его, представленный на суд читателя, - это революция в области обогащения кумыкской поэзии».

Добавлю к сказанному от себя: если бы даже И. Бамматули, кроме перевода «Евгения Онегина» ничего больше не издал, то и в этом случае его имя достойно занять одно из центральных мест в национальной литературе.

В лице Ибрагима Бамматули многонациональная культура и литература Дагестана имеют ярко выраженный многогранный талант. Его высокохудожественные произведения прозы, переводы, научно-педагогические труды заслуживают широкой поддержки». (С. Акбиев. Докт. филолог. наук, -«Дагправда», 19.02.1997).

*************

- Я, ученик 4-5 классов в селе Къазаныш, свидетель таких сцен: - когда Анвар Гамидов появлялся в нашем дворе, мой Отец обрушивался на него шквалом шутливых порицаний – «яхари, къайдасан, ёкъ болуп къалдынг …», т.е. - «Слушай, где ты, куда ты пропал?».

- Хотя прекрасно знал, что Анвар в этот период работал завучем в школах то Северной Осетии, то Чечено-Ингушской АССР, и, соответственно, мог появляться у себя в родном селе только в летние школьные каникулы.

- Мне позже Отец объяснял, что текст «Евгения Онегина» он перевел на кумукский язык один, это его единоличная работа.

- А роль Анвара Гамидова, его друга с молодых лет, сводилась к тому, что, когда они встречались в дружеских застольях, Отец «эксплуатировал» его прекрасное знание родного кумукского языка и человека с определенным поэтическим чувством, в целях поиска наиболее адекватного варианта рифмы из Кумукского языка, в концовках конкретных, определённых «пушкинских строф» и только для этого! Анвар был нужен Отцу как друг, компаньон, человек с которым ему было комфортно и приятно общаться.

- Но вся работа по переводу сложного по замыслу и смыслу произведения Пушкина, по отражению современного Пушкину исторического времени, сложных экономо-политических особенностей Российской Империи и в Европе того времени и стремления сохранить дух амбициозной и, по-хорошему, подражательной цели Пушкина - выйти на уровень поэмы Байрона «Чайльд Гарольд», на каковой творческий порыв- «написать большое полотно современной Пушкину русской жизни» его подвигнул философ, писатель Пётр Чаадаев, так вот, все это было и есть единоличная работа Ибрагима Бамматули, который месяц за месяцем, годами трудился-корпел один на один над белым листом чистой бумаги.

- Все это мог и сумел адекватно отразить на Кумукском языке только Ибрагим Бамматули.

 

********************************

- В 1960-х годах, когда Ибрагим Бамматули учился в Москве в аспирантуре Академии педагогических наук, в литературных кругах, в «за кулисье» Союза писателей СССР ему удалось узнать, что в начале этих самых шестидесятых годов в ЦК КПСС было принято решение выявить в союзных и автономных республиках страны молодых талантливых прозаиков, и выдвинуть их на получение союзных премий и званий и т.д.

 Именно в результате реализации этого решения Союзом писателей СССР были выдвинуты на получение таких премий и званий писатели Чингиз Айтматов, Фазиль Искандер, Нодар Думбадзе и другие.

Оказывается, в число таких кандидатов был включен и Ибрагим Бамматули! И действительно, вот хронология событий тех лет.

В 1960 году в Махачкале издается на кумукском языке первая книга Ибрагима «Къазанышлы Къагьирни хабарлары» («Рассказы Кагира казанышского»).

В этот же год (!) из Москвы в родное село Ибрагима Ханмава приезжает специально командированный Союзом писателей СССР опытный переводчик Михаил Эдель, чтобы совместно с автором подготовить книгу Ибрагима Бамматули для издания в Москве на русском языке. И уже в следующем 1961 году в Москве в одном из ведущих издательств страны «Советский писатель» выходит на русском языке книга Ибрагима «Чудесный характер»!

 

- Сама эта оперативность перевода на русский язык и издания в Москве первой же книги (!) Ибрагима говорит о том, как высоко был оценен и серьезно воспринят талант молодого писателя, представителя малочисленного народа из Дагестана, и какие перспективы открывались перед ним на литературной стезе.

Однако, позже, в результате завистливых интриг и наущений определенных людей из тогдашнего руководства Союза писателей, и партийного руководства Дагестана, (как! он же сын «врага народа»!), осторожный Союз писателей СССР исключил Ибрагима Бамматули из списка кандидатов на награждение этими самыми званиями.

** *

Я, автор этих строк, вспоминаю как летом шестидесятого года, когда мы еще жили в селе Нижний Казаныш, к нам домой явился некий человек, крупного телосложения, в шляпе, с большим портфелем в руке и, приветливо улыбаясь, спросил «ну, где же сам Кагир казанышский?».

Был воскресный день, и Отец был на свадьбе в другом ауле села, и я в сопровождении «московского хакима» гордо прошествовал с ним по селу на зависть своим сверстникам, и отвел ко двору, где шла свадьба.

 Это был Михаил Эдель, литературный переводчик из Москвы, и он жил у нас более месяца, и они с Отцом каждый день увлеченно работали.

Тому, что в переводе в основном удалось сохранить дух и специфику стиля оригинальных произведений способствовало то, что совместно с М. Эделем над переводами интенсивно работал сам автор, который дотошно разъяснял переводчику общий замысел произведений, тонкости национального юмора и особенности игры слов, идиом в кумукском языке.

Неслучайно также и то, что ранним рассказам Ибрагима Ханмава еще в 1962 году была дана высокая оценка известным московским критиком и литературоведом Н.В.Капиевой в статье «Мал золотник, да дорог» опубликованной в ведущем литературном журнале СССР «Новый мир», находившемся в тот период хрущевской «оттепели» под руководством Твардовского на демократическом подъеме.

В ней проводится параллель между литературным героем французского писателя, лауреата Нобелевской премии Ромена Роллана Кола Брюньоном и Кагиром Казанышским Ибрагима Ханмава.

** *

- Камал Абуков писал: - «Ибрагим Хамаевич часто выступал инициатором, даже неугомонным зачинщиком дискуссий по проблемам нравственности, любил философские беседы, которые во многих случаях перерастали в бескомпромиссные дебаты. Вел он «Дневники» и «Записные книжки». Помню фолианты, кладези его «Общих тетрадей-дневников» ...

- Постоянное, многолетнее ведение литературных дневников, это явление вообще редкое, а для Дагестана случай Ибрагима вообще уникальный. Мне, например, неизвестно, чтобы кто-то из дагестанских писателей вел бы многолетние дневники.

Литературное, в том числе дневниковое, наследие И.Бамматули еще предстоит тщательно изучить профессиональным литературоведам.

- Человек он был системный, обладал феноменальной памятью... «Евгения Онегина» Ибрагим Хамаевич за ужином декламировал и на русском, и в переводе на кумыкский... Могу сказать: жил этим! Его друг и сопереводчик Анвар Гамидов был персоной иной закваски - лояльный, скорый на варианты, компромиссы ...

 - Предчувствие, предвидение - самая значимая составная таланта. В русской литературе надвигающиеся революционные сдвиги почуяли, почувствовали и идентично среагировали А. Герцен, Н. Чернышевский, И. Тургенев...

Подземный гул перемен чутким, настороженным наитием угадал и наш современник, непризнанный прогнозист Ибрагим Хамав Ибрагимов!

Его творчество, так же, как и стиль жизни! - все еще остается неопознанным объектом на небосклоне литератур народов Северного Кавказа...

Его творчество мне напоминает поляну среди глухих лесов. Там, на этой поляне, - и цветы, и аромат трав, и летние ливни, и лунное сияние, но мир этот окутан некоей аурой отрешенности, отторгнутости от сегодняшней реальности. (Газета «Ёлдаш». -16 марта 2012).

Ибрагим Ханмавович БАММАТУЛИ - писатель ни на кого не похожий и как личность, и как творец! В этом его значительность и нужность литературе и людям. А это значит – нужность всему народу и не только кумыкскому народу, а всему Дагестану. («Даг. Правда», 18 окт. 2001 г.).

 

** *

- Итак, кто же он был, этот человек, Бамматули Ибрагим Ханмав?

В мае 2021 года в Национальной Библиотеке РД прошло мероприятие, посвященное событию установления мемориальной плиты на стене дома, где жил кумукский писатель, ученый-педагог, общественно-политический деятель, Заслуженный деятель культуры Дагестана Ибрагим Ханмав Бамматули.

Все, так называемые «кумыкские литераторы, интеллигенция», сознание которых исковеркано навсегда советско-большевистской идеологией, говорили стандартные, избитые фразы, которые произносятся по поводу любого юбиляра...

 Никто не смог вразумительно очертить реальные контуры незаурядной личности, характера, мировоззренческих ценностей, литературных ориентиров, научной и общественно-политической деятельности, которые проводил и проповедовал в течение всей своей жизни такой неординарный, необычный, «выбивающийся из ряда вон» человек, каким был И.Х.Бамматули…

Салав Алиев попытался было повернуть обсуждение творчества И. Бамматули в эту сторону, но его мало кто понял.

Все те «писатели, поэты», чьи мемориальные доски висят на торце «Дома писателей» на Центральной площади Махачкалы, по всему городу, по всем городам Дагестана и России, заслужили свои блага и звания тем, что покорно восхваляли «советско-большевистскую власть», или коряво и бесталанно пересказывали пошлые в своей убогости и примитивности «народные мудризмы» и исторические басни...

Я их не обвиняю, они осознано сделали в свое время свой выбор… Повторяю, я не обвиняю, я совершаю более значимое действие – я объясняю, как были устроены дела в дагестанском «литературном мире», и в СССР в целом.

- См. Приложение, п.1

 

* * *

Вспоминается, было время, когда в творчестве моего Отца, правильные», но малограмотные «советские» кумукские писатели, литературоведы более всего критиковали «обилие», на их взгляд, «русизмов» в его текстах …

Но этому есть объяснение … В современном русском языке почти четверть словарного запаса имеет тюркское происхождение, так, что это еще нужно выяснить – какое происхождение имеет тот или иной «русизм» в текстах Отца – славянское или тюркское ...

Это радение за чистоту кумукского языка, очень странный «культурный патриотизм» со стороны этих знатоков, точнее – их некомпетентность, если иметь в виду ничем не обоснованное, и в современном кумукском языке продолжающее присутствовать, множество «арабизмов» и «парсизмов», которые эти знатоки и защитники кумукского языка, видимо, считают «родными» для себя…

** *

Концепция «социалистического реализма» в литературе и в искусстве вообще, смешивавшая правду с обманом, была предложена Сталиным и поддержана Максимом Горьким.

В 1934 году Сталин дал задание М. Горькому – собрать всю «пишущую братию» в одну «шарашку», разъяснить им, что у них есть лишь одна возможность зарабатывать на жизнь литературном трудом, а именно – вступить в «Союз писателей» и восхвалять «марксизм-ленинизм», успехи строительства «социализма в отдельно взятой стране, т.е. в СССР» в понимании и практике Сталина, а под чьим руководством велось это грандиозное строительство, никому особо разъяснять в 1930-х годах не требовалось.

Кто преуспеет в этом «святом деле», тому – «пайка-блага»: гонорары, звания, ордена, квартира, санатории, заграничные поездки для восхваления успехов строительства социализма в СССР под руководством …

Никакого другого способа опубликовать свои работы, кроме как пройдя через «чистилище» Союза писателей СССР, нет ни у кого. Кто постарается обойти этот «фильтр», того ждут гонения, тюрьма, высылка из страны.

М. Шолохову не позволили поехать в Швецию для получения своей Нобелевской премии за роман «Тихий Дон», Б. Пастернак был подвергнут жестокой травле в советской прессе за издание в Европе его романа «Доктор Живаго», отмеченного позже Нобелевской премией, А. Солженицына выслали из страны за публикации за рубежом романа «Архипелаг ГУЛАГ», также отмеченного Нобелевской премией по литературе ...

«Союз писателей СССР» был орган, специально созданный для тотального контроля над сознанием, мыслями населения страны. Думать, выдвигать идеи, высказывать какие-то мысли, соображения, оценки проблем, событий, происходящих в окружающей жизни – прерогатива и сугубая монополия только ВКП (б), КПСС!

Все «пишущие» должны вступить в состав «Союза писателей», и быть под неусыпным контролем НКВД, где был спецотдел «по работе» с писателями.

Сам М. Горький был под надзором НКВД. Человек, приставленный к нему как «литературный помощник», был штатным сотрудником НКВД.

Писатели, о которых я говорил выше, осознанно сделали в свое время свой выбор, и мой Отец сделал свой выбор, он ни разу (!) в своих художественных произведениях не восхвалял «ленинизм-большевизм, советскую власть» …

Только в своих научных работах по педагогике, когда уже вовсе нельзя было не соблюдать «советский ритуал цитирования» даже в сугубо научных статьях, он ссылался пару раз на работы Ленина, Маркса и Энгельса, да и то, если находил в их утверждениях, хотя бы отдаленную поддержку своих мировоззренческих и научных позиций.

* * *

- Посоветовавшись с Отцом и, получив его «добро», с трудом преодолевая чиновничьи барьеры, я с декабря 1989 года (в стране еще властвует КПСС!) начал выпускать одну из первых независимых частных газет в Дагестане – «Къумукъ Иш» (Кумукское дело).

Это приводило в изумление и крайнее возмущение чиновников из цензурной системы, не понявших еще всю глубину и суть грядущих политических перемен под названием «Перестройка». Как это так! Частная независимая газета?! Газета может быть только государственной и только коммунистической, негодовали они.

Но уже был принят «горбачевский закон», отменявший государственную цензуру в СМИ. Половину текстов номера писал я, а другую половину – Отец.

** *

- Небольшая ремарка. – Когда я работал на Дагестанском дрожжевом заводе, в период его строительства туда как-то заехал Магомедали Магомедов (председатель Госсовета РД в тот период) возвращаясь со своей свитой из аэропорта, где он провожал какого-то московского чиновника.

А мы с ним были знакомы с начала 1990-х годов, со времен активных выступлений «демократических сил Дагестана» на Центральной площади Махачкалы …

 Увидев меня, он изумился – «ты что тут делаешь?». Я коротко рассказал, что хорошо знаю биологию дрожжевых микроорганизмов, что это моя идея - построить дрожжевой завод, которую поддержал Председатель Правительства РД Абдуразак Мирзабеков.

Магомедов М-А., под добродушный смех свиты, сказал – «Наконец ты занялся полезным делом», имея в виду мою деятельность в КНД «Тенглик» и в лагере «дагестанских демократов», которую он, конечно же, считал «не полезной».

Потом, в процессе нашего прохода по территории завода, где я рассказывал о проекте завода и ходе строительства, он, после какой-то паузы в разговоре, совершенно вне связи с ходом нашей предыдущей беседы, выпалил: -«твоя газета была самой опасной…», имея в виду мою газету «Къумукъ иш».

А к этому времени мой «бизнес» уже прогорел, потому что, когда Горбачев отменил государственную цензуру в СМИ, и я «встрепенувшись» бросился издавать свою частную независимую газету, вскоре, ушлые наследники «КГБ-большевиков» вновь ввели уже «свою цензуру» - подняли до небес цены на газетную бумагу, чего я со своей мизерной «советской зарплатой», конечно, не мог выдержать и экономически «прогорел», хотя интерес к моей газете среди читателей уже был весьма значительный.

Честно говоря, это уже начали коряво, неумело, через «пень колоду» работать «стихийный рынок», свободные цены, но без учета того, что каким-то сферам в развитом, гармоничном свободном рынке полагаются определенные льготы, в том числе, и СМИ.

Возвращаясь во двор Дрожжевого завода, хочу отметить, что эта оценка Магомедова М-А. моей газеты была для меня высшей наградой, выше всех государственных премий вместе взятых!

Магомедов М-А. человек, несомненно, умный, я бы сказал, «ушлый», который в своей карьере сумел, как это говорилось про А.Микояна, пройти сквозь дождь между каплями и не замочить одежду…

Значит, Глава Дагестана читает мою газету, значит до него доходит тревога о бедственном положении Кумукского народа! Неважно, что он ее оценивает негативно. Важно, что она его задевает, заставляет задуматься об острых проблемах Кумукского народа, которые поднимались в газете.

А это и есть главная задача общественно-политического издания – обратить внимание официальных властей на социально-политические проблемы моего Народа, которые Власть не замечает, или делает вид, что не замечает.

** *

- Отец жил в стране в период от жёсткого сталинизма до первых робких, неуверенных шагов становления на территории бывшего СССР демократического общества на основе многопартийности и со свободной рыночной экономикой.

Он с восторгом встретил политические и экономические реформы «Перестройки», когда отжившее уходит в прошлое и зарождается новое. Перемены, о которых он мечтал с 1950-х годов, завуалировав их в юмористических рассказах Кагира из Казаныша.

- В то время как Агитпроп КПСС носился с бредовой идеей «выведения» нового человека – «советского человека», Отец в своем научно-педагогическом и литературном творчестве утверждал, что не бывает, не может быть «нового», и тем более, какого-то «советского» человека, а бывают и есть только нормальные морально воспитанные люди и аморальные, антигуманно, антисоциально действующие субъекты…

В своей научной деятельности он, на основе многолетних размышлений, практической педагогической работы в школе родного села, затем за более чем тридцать лет работы в Дагестанском государственном университете, разработал свою оригинальную теоретическую педагогическую концепцию «воспитывающего обучения».

Отец был не просто «писатель», каковых в Дагестане десятки. Он – первый и высокого уровня писатель-моралист в Дагестане, других нет, кто был бы способен творить в этом жанре, языком простым, доступным и в юмористическом стиле, но с глубоким философским, социально-политическим смыслом.

 - Он был не просто «педагог». Ведь, он не был просто «учителем начальных классов»!

Отец был Педагог-теоретик, размышлявший и работавший на философском уровне о природе человека и о путях, методах воспитания «совершенного человека» …

Он разработал оригинальную педагогически-философскую концепцию «воспитывающего обучения», свою «альтернативную педагогику», альтернативную «советско-тоталитарной» идеологии, пронизывавшей в условиях СССР все сферы человеческой жизни, и которая утверждала, что «специально воспитывать не нужно, что воспитывает «хороший пример» сам по себе...».

Одновременно он был Педагогом-практиком, который всю свою жизнь занимался воспитательно-образовательной деятельностью и в школе, и в вузе, и в обычной жизни среди молодежи, бывших своих учеников, которые, затем, и во взрослой жизни своей, считали Ибрагима Бамматули своим Вождем-Учителем, который постоянно проповедовал свою Главную заповедь – стараться быть порядочным человеком в этой жизни, стараться, как бы трудно это ни было…

Целая плеяда выпускников средней школы Уллу Къазаныша, где Отец преподавал историю, был завучем, директором, он был неформальным культурно-просветительским лидером сельской молодежи, организатором и руководителем школьной учебной сельскохозяйственной фермы на колхозных полях, где учеников обучали практическим навыкам разведения, выращивания различных культурных растений, кур, кроликов.

Я (ученик 3-4 классов) хорошо помню свою грядку в небольшом школьном хозяйстве, за которой ухаживал и за результаты, состояние которой отвечал перед преподавателем по биологии…

- Отец создал и руководил Театральным кружком в школе из старшеклассников, которые играли фрагменты из классических пьес, юмористические сценки на темы сельского быта, написанные Отцом.

Хорошо помню, как я, примостившись около сцены сельского клуба, завороженно смотрел эти «театры» …

Эти мои детские впечатления от зрелищ отцовских школьных «театров» не прошли бесследно. Позже, в свои студенческие годы, я организовал на биологическом факультете Даггосуниверситета СТЭМ (Студенческий Театр Эстрадных Миниатюр).

 

- Эта молодежь, ученики Отца, затем, уже во взрослой свой жизни, считала Отца своим культурно-моральным Авторитетом, Лидером, Старшим Другом, советником в своих первых литературных опытах...

 Всю свою жизнь Отец принимал активное участие в общественно-политической жизни родного села, своего народа, и всей республики в целом, своими публицистическими выступлениями на телевидении и в печати…

* * *

- Для моего Отца «государственные люди», его идейные противники и просто завистники, придумали иезуитское наказание – используя государственные механизмы, не дать ему защитить докторскую диссертацию по педагогике – плод его многолетних практических и теоретических изысканий …

- Ничего больнее для мыслителя, исследователя, писателя быть не может, недруги знали куда «бить»!

- А в этот же период десятки малограмотных дагестанцев ездили в Москву с обильными возданиями, с двумя-тремя бочонками коньяка, с несколькими килограммами черной икры и «успешно защищали» купленные диссертации, названий которых они не могли даже правильно выговорить на русском языке …

*********************

- Я написал эту работу на основе воспоминаний, своих записей, заметок о беседах-разговорах с Отцом, чтения его дневников, которые он вел в течение десятилетий, анализа его предисловий к собственным книгам, внимательного перечтения его монографий по педагогике, по разрабатываемой им проблеме «воспитывающего обучения», его литературного наследия.

А далее я хочу поместить между личностью, творчеством Отца и людьми поколения уходящего, в большинстве своем, с искаженным «советско-большевистским» мировоззрением, и поколения грядущего, у которого почти нет никакого этнического самосознания, этот текст, свою трактовку судьбы и творчества Отца моего, которая, хочется надеяться, что она, как некая волшебная линза-призма, быть может, поможет читателю увидеть множество граней, всю глубину, важность, святость проблем волновавших Отца, те Идеалы, которые вдохновляли Отца в его жизни, и которые он пропагандировал в своих художественных и научных произведениях.

 

1. ПЕДАГОГИКА – научное творчество.

Историзм проблемы ЭТИКА-МОРАЛЬ

- Еще в Античные времена философ Фалес сформулировал «золотое правило морали».

На вопрос «Какая жизнь правильная?», он ответил: - «такая жизнь, когда мы не делаем того, что осуждаем в других».

В христианстве этот заимствованный им древний античный тезис звучит так: - «не делай другому того, чего не желаешь себе».

Аристотелем был впервые введен термин «этика» в смысле «мораль, нравственность», которым он обозначал учение о добродетелях и добродетельной личности.

 По Аристотелю «этика-мораль» не является наукой. Он разъяснял: - «Наука производит знания, а Мораль есть область ценностей, отношений к тем или иным явлениям в окружающем мире. Отличительным признаком Морали является ее способность различать Добро и Зло».

Цель «Этики-Морали» по Аристотелю не познание, а констатация необходимости Человеку придерживаться некоего комплекса норм «поступков-поведения» в определенных обстоятельствах.

Достижение некоего жизненного результата, субстанции, состояния «Благо», и есть цель существования совершенного Человека по Аристотелю. А Высшее благо – в достижение личного счастья каждым человеком.

По Аристотелю, знания приобретаются в процессе обучения, а моральные добродетели, ценности являются результатом свободного выбора, опыта и привычки Человека.

- Таким образом, мы видим, что историзм понятий Мораль, Этика, воспитание Человека таков, что в Античное время, в учении Аристотеля, например, еще нет (!) понимания необходимости в Акторе - «специалисте-воспитателе» и в «теории-практике воспитательной работы».

- В Средневековье «воспитанием» паствы занимался священник, а «учебником по воспитании» ему служила Библия.

В Новое время уже появляется понимание необходимости в специалистах-воспитателях и начинаются первые стихийные попытки формирования теории воспитания «совершенного человека».

Итак, Мораль – это Отношения к тем или иным событиям в жизни, оценка их по системе – «что плохо и что хорошо».

Этика - это Нормы поведения, перечень указаний «как надо и как не надо вести себя в обществе».

(Аристотель. - Большая этика. – М., «Мысль», 1984 г.).

* * *

Человека может воспитать только талантливый Человек –педагог, и только методом Убеждения – вот кредо И. БАММАТУЛИ.

 - Фундаментальная монография Ибрагима БАММАТУЛИ с изложением основ его оригинальной концепции «Альтернативной педагогики» под названием «Система воспитывающего обучения в школе и в вузе» была опубликована в 1995 году (340 страниц).

- Одна из главных проблем изучению и разрешению которой посвящено исследование И. Бамматули это то, что в современной образовательной системе преподавание основ наук (знания) производится без должного раскрытия их связи с вопросами морали (воспитание).

Автор сразу, прямо на обложку объемной книги, выносит основные философско-педагогические факторы взаимодействующие, на его взгляд, в процессе воспитания в системе «Учитель – Ученик»:

1) внутреннее спонтанное саморазвитие врожденной природы человека,

2) стихийные влияния (!) на него явлений жизни,

3) высокопрофессиональные воспитательные (!) воздействия на него извне с целью привить ему определенные идеи, моральные ценности мировоззрения и поведения, и жизненные ориентиры.

А то, что эти идеи, цели воспитания могут быть самыми разными и прямо противостоящими друг другу мы хорошо знаем из истории – от идей гуманизма, провозглашающего высшей ценностью жизнь и права человека независимо от его расы, этнического и социального происхождения, вероисповедания, до антигуманных идеологий большевизма, нацизма, японского имперства.

 

Концепция Ибрагима Бамматули «Альтернативной педагогики» излагаемая в его монографии, как раз и посвящена разъяснению и аргументации того, как именно Учителю обеспечивать взаимодействие и эффективное сочетание этих трех факторов в педагогическом воспитательном процессе формирования гармонично развитого Человека.

 - Сущность Традиционной концепции Воспитывающего обучения такова: хорошее обучение в то же время является и хорошим воспитанием; специально воспитывать в процессе обучения и не следует и недопустимо, так как это «разрыв единства обучения и воспитания».

- Сущность Альтернативной концепции Воспитывающего обучения: единства обучения и воспитания не существует в педагогической природе. В процессе обучения следует обязательно осуществлять специальное воспитание.

В связи с преподносимыми сейчас на уровне конкретными программными знаниями по учебному предмету, следует осмысливать вместе с учащимися имеющиеся среди людей различные отношения к объекту данного знания.

Отношение именно к объекту знания, потому что к самому знанию отношения не существует, оно всегда – положительное. Не существует знания, к которому следует относиться отрицательно.

* * *

- Новая альтернативная концепция «Воспитывающего обучения» разработанная Ибрагимом Бамматули всецело служит:

- реализации идеи о резком усилении воспитательных функций Учителя на уроке в процессе преподавания основ наук;

- идее максимального целеустремленного использования содержания различного рода информации, передаваемой Ученикам в образовательном процессе, для активного искоренения разрушительных классовых идеологий и для столь же активного формирования у молодых поколений демократических убеждений, мировоззрения Здравого Смысла;

- преобразованию большевистского советского тоталитарного общества в либеральное, демократическое общество, в общество сосуществования общей и частной форм собственности на средства производства, в общество свободного предпринимательства и рыночных отношений.

 

Автор заявляет – «Убеждение, как метод воспитания, это работа (!); работа воспитывающего человека ради привития учащимся одних и искоренения других элементов мировоззрения.

 Оно осуществляется во времени и в определенных педагогических формах, главным образом, на уроке (время и место).

Попытки применять метод убеждения вне времени, места и без непосредственного воздействия воспитывающего человека – это фарс!

Далее Автор в своей монографии конкретизирует технологию реализации процесса Убеждения.

 

*** Первый этап процесса Убеждения – это выдвижение Учителем воспитательной идеи, затем всестороннее ее обрисовка перед учащимися по всем показателям и приведение доводов и аргументов в ее пользу.

Два звена Первого этапа:

1 звено – мировоззренческое просвещение учащихся (знайте: – есть такие-то и такие-то элементы мировоззрения, отношения к определенному жизненному явлению, а есть другие элементы – противоположные по отношению к этому же жизненному явлению…),

2 звено – аргументирование данной воспитательной идеи, приведение доводов за одно отношение и против его антипода.

 

*** Второй этап процесса Убеждения – это выявление результатов Первого этапа Убеждения и дифференцированное построение Учителем своих дальнейших усилий по линии утверждения данной воспитательной идеи в системе ценностей учащихся, в строгом соответствии с выявленной картиной степени усвоения этой идеи.

* Это поощрение тех учащихся, кто легко и осмысленно принял данную воспитательную идею.

* Возвращение к тем учащимся, которые не приняли воспитательную идею, с новыми более убедительными доводами и аргументами в ее пользу.

* Приложение усилий для преодоления равнодушия, безразличия и инертности у тех, кто остался нейтральным к данной воспитательной идее, для раскрытия ее значимости для данного ученика, для данной группы учащихся.

Насущные идеи модернизации

школьного и вузовского дела.

- Первое – Необходимо предпринять радикальные меры по резкому повышению планки избирательного педагогического образования.

- Второе – Надо начинать пресекать в вузах практику замены преподавания натуральной, классической педагогики, преподаванием, так называемых, отраслевых педагогик: социальная, семейная, производственная, военная и т.д.

- Третье – Всеми силами всех добрых сил школьной и вузовской системы необходимо внедрять в вузе и школе теорию и практику воспитывающего обучения.

- Четвертое – Надо начинать реализацию судьбоносной для школы глобальной проблемы – соотношение мужского и женского учительского персонала школы в пропорциях: сначала 5 на 5, потом – 7 на 3.

На это, именно на это, следует тратить те сотни миллиардов рублей, которые чиновники в государственной системе просвещения и образования готовы швырять в черную дыру расточительных и не сердцевинных реформ школьного и вузовского дела.

- (Бамматули И.Х. – Знания и отношения в системе

воспитывающего обучения в школе и в вузе.

–Махачкала. 2002. Стр.62).

 

- Ибрагим Бамматули провозглашает «Закон необязательности возможного вопреки «закону» обязательности желаемого».

 

- Традиционная концепция Воспитывающего обучения зиждется на фиктивном «законе», будто приобретая конкретное знание, ученик само собой и обязательно (!) становится обладателем желательного для данного учителя эмоционально-мировоззренческого отношения (положительного или отрицательного) к предмету данного знания.

Аргументированно отрицая этот «закон», автор утверждает другой, единственно объективный закон – необязательности возможного.

 В результате усвоения данным учеником данного знания, у него может не сложиться к предмету данного знания «никакого отношения». Может стихийно сложиться отношение, желательное, а может и нежелательное для данного учителя.

Чтобы случилось желаемое, об этом надо особо позаботиться и добиваться этого именно воспитательным путем через метод убеждения.

Сущность Воспитывающего обучения.

Обучение - это работа учителя с целью вооружения учащихся знаниями.

Воспитание - это работа учителя с целью вооружения учащихся мировоззренческими убеждениями по отношению к тем или иным явлениям жизни.

Воспитывающее обучение (ВО) - это соединение обучения и воспитания в рамках одного урока. ВО - это особый феномен педагогики, сердцевина и вершина всей педагогической теории и всей учебно-воспитательной практики.

 

Содержание Воспитания в системе ВО -

это то или иное мировоззрение, это любая идеология.

Предлагаемое Автором содержание ВО – демократическое мировоззрение в политической сфере, здравый смысл, вопреки (!) классовому разделению общества и однопартийной политической системе в государстве.

 

Методика Воспитательной работы в системе ВО:

Вопреки положению Традиционной концепции ВО, будто имеется неограниченное количество методов воспитания.

Альтернативная концепция И.Бамматули утверждает: имеется один единственный метод воспитания - метод Убеждения!

Все другие средства следует считать вспомогательными средствами при методе убеждения: поощрение за осмысленное принятие Воспитательной идеи, упражнения в поступках единичного мировоззренческого, отношенческого характера, деятельность, организуемая ради закрепления в случае совокупного восприятия Учеником Воспитательной идеи.

У Традиционной теории нет самогО Воспитывающего обучения (ВО), следовательно, у нее нет сущности, принципов, содержания и методики ВО, заявляет И.Бамматули.

 Сущность ВО - воспитывающее обучение – это работа учителя с целью вооружения учащихся знаниями по данной учебной теме, и в целесообразной связи с этой темой, вооружение этих учащихся убеждениями по связанной с этими знаниями воспитательной идее.

Принципы ВО - выдвижение учителем не только одной своей позиции, но и противоположной; показать конфликтность позиций в отношении к исследуемой теме; признание им учащихся равной стороной в споре и борьбе мнений; признание права ученика принять или не принять позицию учителя в данной Воспитательной Идее; концентричность, возвращение вновь и вновь к одной и той же Воспитательной Идее на будущих уроках, в будущих классах на более и более расширяющейся (концентричность) основе.

Содержание ВО - содержанием ВО может стать любое мировоззрение.

Мы (!) же вкладываем в ядро ВО, пишет И.Бамматули, необходимость убеждения в важности именно центральной ценности Здравого Смысла, а именно - вечных моральных истин, демократической идеологии, политического плюрализма, необходимости и неизбежности сосуществования общей и частной форм собственности на средства производства, свободной экономики, рыночных отношений, убеждений в важности свободных выборов, равного присутствия в правовой сфере жизни Гражданского сообщества и равного соблюдения Прав Человека и Права Коренных Народов на самоопределение.

Методика ВО - это убеждение как метод воспитания, ради убеждения как элемента мировоззрения, т.е. выдвижение Воспитательной Идеи и приведение доводов и аргументов за свою позицию и против антиподов этой позиции.

И - вспомогательные средства при этом (одном) методе: поощрение учащихся за легкое и осмысленное принятие предлагаемой учителем позиции; организация упражнений, соответствующих данному принятому убеждению тех учащихся, кто принял учительскою позицию; возвращение к тем учащимся, которые не приняли данную позицию, с новыми аргументами в ее пользу на после дующих уроках; организация деятельности учащихся, соответствующей совокупности принятых идей.

 Значимость новой концепции ВО в том, что сотни и тысячи учителей, имея безграничную возможность в связи с преподносимыми на уроке знаниями воспитывать жизнеутверждающие убеждения, не делают этого! Овладев Альтернативной концепцией ВО, они начнут делать это!

Много знающие в своих науках молодые поколения учителей обяжут себя стать обладателями еще и созидательного мировоззрения. Если молодые учителя станут носителями здорового, зрячего мировоззрения, они будут гарантированы от заразы однопартийной идеологии. Утвердятся идеалы, единственно достойные Человека: политический плюрализм, свободная экономика, абсолютная защищенность элементарных прав человека и прав коренных народов.

Воспитывающее обучение в объеме всей страны (!) – это программа, как нам думается, пишет И.Бамматули, равная по значимости всем другим глобальным программам демократизации жизни, одно из важнейших условий и средств превращения тоталитарного общества в демократическое.

Воспитывающее обучение - сердцевина всей педагогики, вершина всех педагогических функций, сфокусированных на уроке, которыми учитель пользуется для получения и учебных, и развивающих, и воспитательных результатов, завершает свою мысль педагог-теоретик Ибрагим Бамматули.

* * *

- Может возникнуть вопрос - а какая польза от этих «педагогических изысканий». Тут хотелось бы отметить, как сама жизнь продемонстрировала актуальность положений концепции Ибрагима Бамматули.

Особая важность проблемы «Единства Места, Времени и Учителя» в процессе обучения и воспитания, которую обосновал в своей «альтернативной педагогике» Ибрагим Бамматули, отчетливо проявилась именно в период пандемии «Covid-19».

 «Рособрнадзор» сообщает (Т.В. канал «РБК», -26.01.2022), что отмечены предпосылки к снижению качества знаний у школьников на фоне пандемии «Covid-19». Причины – нарушение обычного режима школьного обучения и перевод школьников на дистанционное обучение по Интернету – «удалёнка».

В этом сообщении говорится о снижении качества именно Знаний, а о параметре Воспитание вообще говорить не приходится, т.к. при режиме «удалёнки» процесс воспитания Учителем Учеников начисто отсутствует, вследствие того, что «он лайн» обучение является всего лишь техническим процессом передачи в эфире «голой» информации.

Таким образом при дистанционном обучении происходит полное выпадение процесса воспитания из школьного образовательного процесса и, возможно, очень скоро эти изменения режима привычного школьного обучения могут отразиться в сводках МВД о деяниях «неблагополучных» детей…

См. Приложение, п.2

 

- Школьный психолог говорит – «ученики плохо воспринимают информацию в «он лайн» режиме потому, что нет непосредственного контакта с учителем» (Т.В. канал «РБК», –31.01.2022).

В данном сообщении школьного специалиста речь даже не о воспитании, которое просто выпадает в процессе дистанционного обучения. Здесь говорится, что даже «знания», т.е. «чистая информация» плохо усваивается учениками без непосредственного контакта при процессе обучения с живым человеком, опытным Учителем.

Около 80% опрошенных родителей заявляют, что «удалёнка» ухудшает качество школьного образования (Т.В. канал «РБК». -03.02.2022).

- «Удалёнка» в период короновирусной пандемии показала, что резко снизился объем и «качество» знаний у выпускников школ, но, главное – «удалёнка» это – «смерть» воспитательной работе в школе…

На центральном телевидении прошла информация – проректор одного из московских вузов говорит: – «в каждом слове (!) сочинений абитуриентов – по 2-3 ошибки, это конец всеобщей грамотности в стране ...».

 - «Удалёнка» – это все равно, что бросить молодое поколение в огненное жерло «Интернета», где «все дозволено», и где бесконтрольно царит атмосфера аморали, призывов к радикализму в самых разных областях жизни – политика, социальные формы жизни, культура, наркотики, религиозные секты…

- Так что же такое «он лайн» обучение с точки зрения альтернативной педагогической концепции Ибрагима Бамматули? Это нарушение всех позиций вышеупомянутой триады:

- место – учитель и ученик разобщены в пространстве;

- время – урок, т.е. «голая» информация висит в Интернете круглосуточно, и ученик обращается к нему, когда захочет (если захочет!);

- учитель - живой, физический, уважаемый, авторитетный, профессиональный учитель-воспитатель отсутствует в «он лайн» обучении.

 

- Таким образом, пандемия «Covid-19» с предельной ясностью показала объективную необходимость непременно учитывать в процессе школьного и вузовского обучения три фактора о которых говорит Ибрагим БАММАТУЛИ в своей концепции «альтернативной педагогики» – неразрывность триады «место, время, учитель» в процессе эффективного воспитывающего обучения методом убеждения.

- В современной жизни, когда авторитет родителей, учителей упал до уровня опасного не только для существования нормальных традиционных семей, но и для общества в целом, учение И. Бамматули о методе убеждения, о триединстве места, времени, о профессионально подготовленном Учителе Воспитателе имеет огромное общественное и государственное значение для понимания роли процесса воспитания, при формировании человека в период его взросления, и становления в целом молодого поколения страны….

***************************************************

* * *

 - А теперь – хочу предложить благонамеренному и заинтересованному Читателю свое видение собственно литературного творчества И.Х. Бамматули. Рассказать о волновавших его проблемах, темах, образах, героях, о художественном стиле его произведений на основе анализа его последней работы, синтезировавшей все интересовавшие его проблемы – сборник новелл «Где зарыта собака».

 

2. ЛИТЕРАТУРА – художественное творчество…

 

ИБРАГИМ ХАНМАВ БАММАТУЛИ, КОТОРЫЙ

«ДУХОВНО БЫЛ НЕ ТОЛЬКО РЯДОМ С НАМИ, НО И

ВПЕРЕДИ НАС» И КОТОРЫЙ ЗНАЕТ, ГДЕ «СОБАКА ЗАРЫТА»

 

- Настоящий писатель всегда имеет свою сугубо индивидуальную «основную тему», уникальный взгляд на жизнь, на людей, на «смысл жизни» …

- Мой Отец имел «свою тему» - он хотел, показывая живую реальную жизнь одного из основных Центров Кумукской цивилизации – Уллу Къазаныша (другие центры – Таркинский, Карабудахкентский, Каякентский, Хасавюрт-Бабаюртский районы), проанализировать:

1) как традиционная естественная жизнь Кумукского народа должна была развиваться в соответствии с древними культурными традициями этого этноса, не будь внешних разрушительных воздействий;

2) и какие уродливые, извращенные, геноцидные формы она приняла при «советской власти»: - насильственный захват государственной власти большевиками-коммунистами, насильственное внедрение однопартийной политической системы, «выборы» без выборов, большевистские фальшивые «сельсоветы», массовые государственные репрессии против собственного населения, насаждение «классовой борьбы» в среду исторически целостных этнических образований, насильственное переселение родов, селений и целых народов на чужие территории, насильственное уродование традиционной этнической культуры, экономики – насильственная национализация всех средств производства в стране, внедрение большевистских «колхозов» …

* * *

- Итак, вот книга «Где зарыта собака». Автор книги – кумукский писатель Ибрагим Ханмав БАММАТУЛИ.

Сразу о слове «кумукский». Автор употребляет только такое произношение и написание этого слова. Мы – не кумЫки, говорит он, мы – кумУки. И очень сердито отзывался о том, первом несчастном «грамотее» прошлых лет, который первый запустил в письменный оборот это искалеченное слово – кумЫки.

И еще – об имени автора. В первых своих книгах он был – Ибрагим Хамав Ибрагимов. В последнее годы он восстановил свою родовую фамилию – БАММАТУЛИ. И отца его, оказывается, по-настоящему, звали не Хамав, а Ханмав. А в некоторых публикациях продолжают его называть по привычке – Ибрагим Хамав Ибрагимов.

Таким образом, его паспортное имя – Бамматули Ибрагим Ханмавович. В литературных публикациях – Ибрагим Ханмав Бамматули.

- И еще – о жанре. Думается, не рассказ, а термин новелла более специфична, профессиональна и наиболее адекватно отражает стиль его произведений. «Рассказ» более расплывчатое понятие, включает в себя и устный рассказ всякого человека. А «новелла» – это именно художественное письменное произведение, небольшая повесть.

 Человек, не читавший книгу «Где зарыта собака», по заголовку может подумать, что там, внутри, наверно полным-полно слова «собака». Спешу внести полную ясность: это слово встречается только один раз и только в одном рассказе, давшем название книге – «Где собака зарыта».

Книге автором дан подзаголовок – «Кагир Казаныш и Даниял Денгиз». Кагир является героем первой части книги. Даниял – второй части. В первой и второй частях книги Кагир и Даниял нередко встречаются друг с другом, то соглашаясь, то полемизируя. А в третьей части они и вовсе действуют вместе.

Кагир Казаныш это – много видевший, мудрый, благообразный старик, который был еще «доколхозным» частным хозяином, а теперь – уже и, поди-же, «колхозник»!

- Он вдохновенный рассказчик. Его мировоззрение – здравый смысл, его юмор не без сатиры, и сатира не без юмора. А язык, что называется из самой сердцевины кладовых народной словесной сокровищницы.

Он, конечно, в совершенстве владеет родным кумукским языком, но, не плохо говорит и на русском.

- Даниял Денгиз – это молодой интеллигент, который выступает тут по восходящей линии: от ученика и учителя до бригадира, председателя колхоза, директора школы и вузовского профессора. Он – друг и соратник Кагира Казаныша.

- Кагир Казаныш годится в отцы и даже в деды Даниялу Денгизу. Возрастная дистанция нужна автору для выявления разницы в подходах к одним и тем же явлениям жизни представителей разных поколений населения Къазаныша. Такое изображение позволяет также отметить, зафиксировать наиболее характерное в менталитете местного населения, чья психология оказывается под влиянием радикально изменяющейся действительности в стране и в Дагестане.

Во всех трех частях книги центральными героями, выносящими вердикт тем или иным событиям, явлениям, фактам окружающей действительности выступает «человек земли», умудренный жизненным опытом простой житель села Кагир Казаныш и не менее справедливый и проницательный Даниял Денгиз.

 - Справедливость для них превыше всего, кого-бы и чего-бы дело не касалось. Они берут на себя и пропускают через себя всё значительное во всех близких им сферах жизни современного общества.

* * *

- Надо отметить неординарность приемов автора: в первой части книги Кагир ведет повествование от первого лица. А во второй же и в третьей частях рассказывает сам автор и про Данияла и про Кагира и про все остальное.

Книга эта – юмор, сатира, новеллы. Так и написано на обложке. Ну раз «сатира», я нацелился употреблять в нужном количестве словосочетание «автор критикует». Чтение же книги, чем дальше, тем больше, обесценивает этот ключевой инструмент в арсенале литературоведов. Нет особого выпячивания критики.

Автор не критикует. Он показывает, он удивляется и удивляет нас, он восхищается и восхищает нас.

Он говорит человеку: – ты так-то думаешь, ты так-то делаешь, так поступаешь; как я за тебя рад, как я хочу вместе с тобой делать это чудо!

Но он и спорит с человеком: – ты так-то думаешь и поступаешь; разве это хорошо, разве не лучше было бы не эдак, а по-другому?

Автор смеется, но не насмехается. Он даже рычит. Но не ругается ругательски.

 

Ну раз автор не критикует и не бичует, то и мне так приятно стать не над автором и не над его книгой, а идти рядом с ним, вместе с ним. Не критиковать, а показывать книгу читателю моими глазами, удивляться и примыкать к точке зрения автора, хмуриться и спорить.

* * *

- О чем книга «Где собака зарыта»? И где она все-таки зарыта, собака? О, «собак» тут много и «зарыты» они повсюду:

- Порядки – партийные; Сознание – стихийное. Здесь зарыта «собака»!

- Земля – общая; а Человек – без земли. Здесь зарыта «собака»!

 - Людьми и Делами должен править Яркий Талант, только он (!), а копошится среди людей на начальствующих должностях Серая Тупость: душа воробьиная, дела муравьиные.

Именно потому, что он «борозды не испортит», он понравился первому секретарю райкома партии и был назначен на «руководящий пост».

«Где собака зарыта» – книга о поисках ответа на важнейший вопрос Бытия – КАК ЖИТЬ!!! Как устроить, как вести Человеку свою жизнь на Земле возможно более сообразно своему небесному предназначению.

Квинтэссенция авторского идеала и замысла в том, чтобы жить человеку не сообразно предрассудкам тех или иных партий и кланов, а держать ориентир только на Здравый Смысл.

Понятен ли он – здравый смысл? По автору выходит: здравый смысл и понятен, и непонятен. Если бы он во всем был «понятен», это была бы застывшая догма, конец диалектики земного бытия. А если бы он был «не понятен» ни в чем, это была бы «черная дыра», совокупность молитв на чужом языке. Цепляясь за понятное, надо упорно постигать непонятное в этой жизни. Вот поучение автора.

Основанием здравого смысла является философия, говорит нам эта книга. А ее, философии, основанием – логика. Да, не все могут оперировать в этом сложном скрещивании фундаментальных основ человеческого мышления. Надо учиться. И остерегаться философской «продукции» тех, кто не может и не должен поучать, и развращать людей своим мелким, эгоистичным «умишком».

Из здравого смысла вырастает только демократическая система и мировоззрения и модели построения нормального, животворного, самоорганизующегося, самообновляющегося человеческого общества – такова авторская концепция.

* * *

 - В предисловии к этой книге литературовед Салав Алиев задается вопросом: – здесь преимущественно отображены явления 1950-60-70-х годов: имеют ли они связь с наступившими, резко, в скачкообразной форме, переломными событиями 1980-90-х годов?

Салав Алиев справедливо и уверенно отвечает: связь такая имеется по всем принципиальным сторонам развития общества. Более того: события 1980-90-х годов вошли в самую книгу в виде третьего раздела, как часть будущей книги автора «Рыночный заман: яхшы и яман».

Действительно, вдумчивый читатель легко может усмотреть во многих новеллах, посеянные везде и готовые взойти, семена назревающих и грядущих реформ: гласность, плюрализм, демократизация, рыночные отношения.

Я решил отказаться от «стандартного стиля» профессиональных литературоведов-критиков, привыкших оголённо предъявлять читателю только совокупность своих оценочных суждений, не показывая ему, читателю, даже краем глаза тот художественный объект, который им, данным критиком, оценивается. Ведь у читателя может возникнуть «крамольная мысль» – «да, так ли обстоит дело, как ты толкуешь, критик? Покажи нам объект».

- «А зачем, – хорохорится иной критик. – Ты что, мне (мне!) не доверяешь?!».

Улавливаете откуда исходят ростки и куда уходят корни этого типа мышления, позиции? Маленький культ личности – под куполом большого. Это система, глубоко въевшегося, массово внедренного в сознание населения страны, уходящей в прошлое политической системой, тоталитарного, единообразного мышления, напоминает «культовую матрешку».

* * *

- Литературовед МалИк Гусейнов опубликовал в свое время солидную статью об этой книге – «Так, где же зарыта собака» в газете «Дагестанская правда», (16.08.1996 г.).

«Ибрагим Ханмав, пишет он, вошел в литературу в конце 1950-х годов написанными живым и сочным языком искрометными рассказами. Образ Кагира занял прочное место в кумукской и дагестанской литературе. Ему удалось довольно высоко поднять планку кумукской сатирико-юмористической прозы, что бывает довольно редко… Не всякому писателю дано создать свою книгу. У него, у Ибрагима, есть «своя Книга», его визитная карточка, его альтер-эго – это Кагир из Казаныша. Да и самого автора за глаза любовно именовали Кагиром, потому, что к сердцу пришелся он как близкий, добрый, отзывчивый, озорной собеседник, которого не хватало, которого ждали. Вот он и пришел! Пришел – и остался с нами, с той улыбкой, которую подарил он нам от незабываемой встречи с Кагиром. Спасибо ему за это».

Что же, ничего не скажешь – написано ёмко, щедро, человечно. Есть, знаете ли, такая жалкая мещанская премудрость: не надо человека хвалить, а то он зазнается. А еще, как не вспомнить при этом тех горе-дружков, которых немало у каждого писателя: чем светлее вокруг тебя, тем темнее у них в глазах. Малик Гусейнов, как видим, свободен от комплексов и судит обо всем также раскованно, как и анализируемый им писатель.

Однако, думаю, что М.Гусейнов не свободен от двух позиций, которые небесспорны. Первая – та, что упоминалось выше: отсутствуют ссылки на те произведения, на те отрывки, эпизоды, из которых вырастают его оценочные суждения. Вторая – склонность к тому понятию, будто «усиление социальной направленности» не позитивно, а даже отрицательно сказывается на художественном произведении.

Обе эти позиции более присущи другим критикам, поэтому М. Гусейнова можно считать, как говорится, «примкнувшим».

МалИк Гусейнов правильно отмечает, что первые варианты первых рассказов Ибрагима Ханмава, писались в 1950-е годы, когда условия жесткого тоталитаризма ограничивали свободу сатирического слова. А ведь не полностью открылись идеологические «цензурные шлюзы» и в годы мерцающей хрущевской «оттепели».

А когда наступила эра плюрализма, свободы слова и печати, Ибрагим Ханмав внес в тогдашние произведения непозволительные прежде (!) штрихи, то частичные, то даже глубокие, идеологические, политические мазки.

 М.Гусейнов не согласен с этим. Он по этому поводу любовно и слёзно сожалеет. «- Автор, – пишет он, – энергично берется проводить в жизнь свои нынешние политические пристрастия, согласно установкам последних лет».

Тут необходимо твердо заявить: пристрастия эти для автора не нынешние, и установки эти у него не последних лет.

Это говорю я, автор этих строк, проживший рядом с ним всю жизнь, и которому, когда я повзрослел, отец всегда давал почитать первые варианты своих произведений, чтобы узнать и моё мнение тоже …

Они, эти «пристрастия и установки» не попали в 50-е годы на страницы новелл в силу внешней и внутренней цензуры автора.

Рассказ «Ты получишь свое» о том, что колхозный строй ущербен по самой свой коренной природе. А попробуй-ка в те годы поставить этот абзац, который теперь вставлен! Фальшь «избирательной системы» приходилось тогда представлять, как нарушения со стороны бедного председателя избиркома Зайнал Магаммата. А теперь ...

Нельзя не согласиться с М.Гусейновым. Но нельзя и не поспорить с ним. Нельзя не понять ностальгию его по поводу «рассказов, в которых юмор и комизм предельно вуалировали их сатирическую окраску, принесли Ибрагиму Ханмаву заслуженную славу». Далее в этом же ключе Гусейнов пишет: «Извращения действительности, которым берется противостоять герой, все больше сдвигаются в центр сюжетных построений, все труднее становится художнику «отмахнутся» от них иронией, юмором, улыбкой».

Не правда ли, какое счастливое проникновение в недра художественного процесса. В этом претензия критика к автору, но не в этом же ли и нешуточное оправдание его, автора?! «Все труднее отмахнутся иронией»!

А дело в том, что для описания кардинально изменившейся жизни нужны другие художественные инструменты, приемы, краски!

Но тут дело в том, что критик, как говорится, «слона-то и не заметил». А заметив, тут же заявил: – «чужой попал, прорвался в ткань текстов Ибрагима Ханмава»!

* * *

   - Я не согласен с теми, кто считает «идеологические соображения» сиюминутными. Но – испортились ли те несколько новелл, которые подверглись идеологической инъекции? Испортил ли автор кашу маслом? Впрочем, лично я считаю, вопреки поговорке, кашу маслом очень даже возможно испортить; иной раз напустят такое количество его…

Внимательно сопоставив тексты 1950-х и 1990-х годов, могу заверить: нарочитая публицистичность свойственна только произведениям 90-х годов. и одному рассказу 50-х: «Ты получишь свое». Его рассмотрение ниже. Все или почти все новеллы остались такими, какими они были.

Вот концовка новеллы «Вредная правда»: – «подкрепившись этой одной мизерной, но столь эффектной правдой, Нетебу получил у бездумных людей кредит доверия на десяток обманов. А там можно будет вставить еще одну чахлую «правдёнку». Нелегко справиться с Нетебу. У него тактика». (Февраль,1958). Конец новеллы.

Новелла «Бюджет и коровник»: коровник в домашнем хозяйстве директора школы целый год страдальчески ждал своего бюджетного куска: в прошлом году, какая досада! не отпустили денег на ремонт школы.

Казалось бы, какая связь может быть между частным коровником и бюджетными средствами, выделяемыми на ремонт школы? Оказалось, что есть прямая связь!

А вот сейчас, проходит Кагир Казаныш мимо дома директора: пыль столбом! Работники, ремонтирующие коровник, не ответили Кагиру на вопрос – «откуда деньги?», захохотали, отделались шутками. Так он спрашивает у читателей одушевляя бюджет: «Не скажете хоть вы – где живет этот весьма всемогущий Бюджет?». Конец новеллы.

Разве эти концовки не говорят о целинно-юмористическом характере произведений? Так и все остальные.

 Ну а что, если читателю перекинуться воображением после чтения «Бюджета и коровника» на десятки и сотни феодального размаха частных домостроений за счет бюджета в Махачкале, которые дерзко рвутся ввысь и бессильно застывают на полдороге в зависимости от капризов бюджета? Всегда ли ты это делаешь, читатель? Есть телевизионная реклама: мальчик бойко призывает кого-то: стань большим! Вот И.Бамматули и говорит – Стань большим, взрослым, Читатель!

 

- Еще я могу заверить: в тех нескольких произведениях, именно по замыслу автора насквозь идеолого-публицистичных, юмор вовсе не потонул в политических страстях, остался на всех своих позициях. Не померкла ее лампада. Они, эти новеллы, образец того, что юмор с одной стороны и тревожный призыв к человеку – с другой, в одном художественном произведении совместимы.

Литературная арба скрипит не от перегрузки, а от недозагрузки. Насущная нагрузка – не засилье. А то иной раз есть и ствол, и приклад, и затвор, даже патрон есть. А пули-то нет, а без нее все это ничто.

Не беззаботный юмор, не беспредметный юмор, а забота и юмор! Не юмор словесного анекдота, не корм для досужего хохмача, а юмор необычных обстоятельств, в которые попадает созидающий человек.

Есть образцы: некое произведение целиком служит источником одного лишь смеха. Монолит. А есть другие образцы: смех в нескольких местах, во многих местах, а в результате: один обобщенный, итоговый мощный смех. Не следует абсолютизировать первый образец в ущерб второму, что часто делается.

** *

 

- Сюжет новеллы «Вредная правда» весьма прост. Уже в самом сочетании понятий заключен парадокс: а может ли быть правда вредной? Показать это нетрудно, ну вот, например, - имеется такое явление как завхоз Нетебу (по-кумукски: – не-эте-бу? т.е.: – «а мне наплевать»).

Общие постройки, где содержатся десятки колхозных тягловых быков, держат в темноте. А Кагир Казаныш в этих самых общих (так они и называются в народе – «общи-лер») приставлен содержателем. И караул, и кормление, и контроль – все на нем.

 Сколько раз Кагир-Ака просил, требовал, стыдил Нетебу: – дай лампочки. А Нетебу постоянно говорит: – Сейчас, вот сейчас пойду в склад или в магазин… Но надо знать Нетебу: ни сейчас, ни завтра лампочек нет и не будет, а в «общилер» – темнота. Того и гляди: запутается бык ночью в своих привязах – как к нему, к скотине, подойти?! Небось если бы не общие, а свои… (Не без того: – идеологический момент! – «колхозная» собственность и «частная» собственность).

Дело дошло до того, что мы застаем Кагира Казаныша в кабинете председателя колхоза, принародно обвиняющего Нетебу по многим статьям народного и даже уголовного кодекса. А Нетебу – он и есть Нетебу. Ни зги смущения. В крайнем искреннем удивлении спрашивает людей: – Скажите, чего от меня хочет этот старик, лампочек? Так вставил я в общи лампочки!

- Нет, не ставил! - Нет, вставил! ...

- Решили устроить следственный эксперимент: все идут гуртом в общи. По пути подтрунивают над Нетебу: – Настал день, когда ты соврал в последний раз. А Нетебу в ответ: – А ты иди, иди …

- Пришли. Темнота. Что и требовалось доказать. От жалости к Нетебу люди не спешили даже с элементарными восклицаниями осуждения, подобающими в такой ситуации. А он тем временем ловко пробрался к нужному месту, и – щёлк! – включил электричество! Полдесятка лампочек как будто того и ждали. Светло как в банкетном зале. Кто больше удивился, быки или люди?

Вселенский конфуз! Оказывается, Нетебу был прав! Десять раз был неправ прежде, а теперь, в данном случае, один раз – на тебе – прав!

Уместны бы веселые шуточки по адресу Кагира, но кто осмелится.

 - Но – претензия Кагира в итоге не к Нетебу. Что с него возьмешь. Он печалится о невзыскательности оценочных критериев в сообществе людей, о мягкотелости человека в своих приговорах, которая, мягкотелость ничего общего не имеет с обычной добротой, с чем, с добротой, ее, мягкотелость, так часто неразборчиво смешивают. А в адрес принципиального, профессионального судьи будут тихо роптать: – слишком суров!

Вот сказал Нетебу одну правду среди созвездия своих обманов – и теперь люди будут верить новой порции его обманов. А тем временем Нетебу шарахнет своей новой отъявленной неправдой.

Поистине, Нетебу живет в стихии себе подобных. Нетебу – среди Нетебу. Разве может такой жамият, такое сообщество, быстро подняться к духовному идеалу человека!

И все-таки, это не сатира! Нет, не сатира! Это не крик обличителя. Это молитва того, кто зовет и верит!

Ибрагим Бамматули апеллирует к читателю: не запрещай себе с этими претензиями Кагира Казаныша выйти за рамки этого Нетебу и многих других Нетебу. От мировоззренчески ограниченного подхода читателя очень страдает писатель. Дай полет и разгул воображению! Есть философское понятие: экстраполяция, т.е. – перенос мыслительных операций с одной сферы явлений в другие – подобные.

Читатель, стань философом! Да, да, ты можешь им стать. И в этом неисчерпаемая энергия преобразования, самосовершенствования человеческого общества.

- Вот пафос и уровень общения к которому призывает своего читателя Ибрагим Бамматули! Вот его Мировоззрение, Педагогика воспитания Совершенного Человека, развиваемые им в своем литературном творчестве.

* * *

- Не премину сделать аналогию. В новелле «Где собака зарыта» (о ней полный разговор ниже) председатель сельсовета Гиччибек таков же, что и Нетебу – не делал и не сделает, и того, и этого, и десятого из перечня необходимого, насущного, но, поди же ты, вот взял и сделал нечто! – построил цементную стену и висячий мост через реку в середине села. Но, почему сделал? Из инстинкта самосохранения! Точь-в-точь как Нетебу!

 Ах, если бы Нетебу не сказал эту свою одну (!) правду среди десятка неправд! Ах, если бы Гиччибек не построил свои цементную стену и жалкий висячий мост!

Автору возражают поговоркой: – не лучше ли хоть что-то, чем ничего?

Ответ автора таков: – нет, не лучше! Ваша позиция, да, это - диалектика, но диалектика бесхребетная. Сколько пройдох занимает общественно значимое должностное место в администрациях, которое уж лучше пусть пока будет пусто, пока общество не научится (!) выбирать на общественно значимые должности людей, умеющих и желающих честно работать в интересах именно общества, а не своих личных интересов.

* * *

- Сквозь призму аналогии можно рассмотреть и такие две новеллы «Хасай Сладкий» в первой части книги, и новеллу «Учитель и ученик» из второй части. Полагаю, что автор и в мыслях не имел написать именно подобные друг другу рассказы. Разное время (1957-й и 1965-й годы), разные ситуации и проблемы. Они не связаны, а позволяют себя связать общностью внутренней логики. Соприкасаются они одними гранями: страсти вокруг такой обыденнейшей человеческой привычки как рукопожатие. Сколько их, оказывается, этих страстей!

 

- Новелла «Хасай Сладкий». Кара-Мурза с арбой, доверху нагруженной колючкой (для ограждения сада со стороны речки), возвращался в село.

- Слава Тенгиру! – еле слышно воскликнул счастливый человек, устало плетясь рядом с арбой и входя в село.

Но слава Тенгиру была вознесена преждевременно. Навстречу ему шёл Хасай Сладкий.

- Ах, стоять твоему дому…, прошептал Кара-Мурза, – замучит теперь он меня своими расспросами и любезностями. Чем я прогневил тебя, о Тенгир, что посылаешь мне в такой час Хасая Сладкого?

 Он тихонько перешел на другую сторону арбы, скрылся за горой колючки. Но что Хасаю колючка, от него и каменная стена не спасение. Если у Хасая для тебя приготовлена порция восторгов, то ее Хасаю больше некуда девать кроме как на твою голову. Хочешь, не хочешь – получай!

Перерезал дорогу Хасай и уже шёл навстречу, еще издали протягивая, ладонью вверх, руку, широкую как деревянная лопата. Дескать, смотри, какой я щедрый!

- Как поживаете, как живете-можете? Как соседи? Как дети? Скажи, не женил ты еще своего горбатого сына?

Хасай Сладкий держит руку Кара-Мурзы и на цыпочках дотягивается к его уху. Кара-Мурза туговат на ухо и на голову выше его ростом.

- Хорошо живем, пока не жалуемся. Ох арба уходит! Во-ха, во-ха! – кричит Кара-Мурза, желая остановить быков и стараясь вытянуть свою руку из «лопаты» Хасая.

- Как дети, оставшиеся от твоего двоюродного брата. Живут ли одной кучкой. Очаг-то горит или дым прекратился?

Очаг горит или нет, неизвестно, но душа Кара-Мурзы горит давно синим огнем: арба удаляется все дальше и дальше, того и гляди ...

Продвигаясь вперед они поменялись местами: Кара-Мурза шагает с максимально протянутой назад рукой, а Хасай за ним.

- Из молочного скота что имеется? А из пернатой живности? Несутся ли куры? …

Тем временем, быки, совершенно не заботясь об арбе, которая тащилась за ними следом, стали круто поворачивать за угол. Колесо начало тихо, не спеша налезать на угловой камень.

Словом, случилось то самое ужасное, что может случиться с арбачы (хозяин арбы). Достигнув критической точки, арба свалилась на бок.

- Аллах, Аллах! – закричал Кара-Мурза, и, наконец, освободившись из мертвой хватки Хасая, устремился к арбе. Но поговорка безжалостна: – «Что может сделать Аллах, если арба валится».

Кара-Мурза легко отделался: всего на всего арба с колючкой, рухнувшая не просто на бок, а, что называется, на все лопатки.

А вот Герейхану счастливая встреча с Хасаем Сладким обошлась в пять откормленных овец (новелла «Жертвы Герейхана»). Неделю Герейхан искал своих пропавших овец: день и ночь, в туман и грозу. Нашлись! Ублаготворенный идет он с ними в село. Бережно поглаживает по спинам овец, ласково упрекает их: разве можно себя так неразумно вести: волки есть в поле, нехорошие люди есть на свете.

И вот у входа в село, у Больших мостов, встречается ему

Хасай Сладкий.

- «Хасай даже не так крепко держал мою руку, – рассказывает Герейхан, – в любое время легко мог выбрать свою руку из его ручищи, и мог идти себе вслед за овцами. Но не делал этого, такая на меня нашла благодать! Я даже начал мысленно делать порицания Кагиру Казанышу: ну разве хорошо, что в своих рассказах выставил людям на осмеяние такого доброго человека как Хасай Сладкий».

Когда наконец Герейхан решил идти вслед за своими овцами, их уже и след простыл. Они сразу повернулись, ушли в туман, обратно в поле… Там волки как раз и сделали то дело, которого не делали целую неделю. Хотя сельского моллу и попросили за мзду: молитвами крепко завязать пасти волков во всей округе.

* * *

- Новелла «Учитель и ученик». Словом, идут люди, и с ними идет по улице Даниял Денгиз. И вдруг перед ним вырастает расфуфыренный молодой человек. Костюм, шляпа, галстук, булавка на галстуке с разноцветными камешками – все на месте. И вузовский значок на лацкане пиджака.

- Узнаешь меня? – спрашивает он Данияла Махдиевича, расплывшись в широкой улыбке. Не «узнаете», а «узнаешь?». Мол, ты просто не имеешь права меня не узнать.

- Как тебе не стыдно? Я же Оразлы!

- Да? А как ты стал таким оразлы.

«Оразлы», кстати, означает и имя и еще: до крайности счастливый человек.

- Да не в этом смысле. Хотя и в этом смысле тоже. Просто звать меня Оразлы. Залимханов Оразлы.

Оразлы оказался одним из бывших учеников Данияла Махдиевича.

 Автор грустно размышляет: некоторые из учеников становятся его единомышленниками, а то и друзьями. А иные надолго канут в небытие сразу после выпускного вечера, и вдруг неожиданно возникают на волнах жизни, как вот этот Оразлы.

- А-а-а! Немудрено что не узнал, ты очень изменился. Поберегись, Оразлы!

- Да, есть, есть некоторое соцнакопление. – говорит Оразлы, бережно поглаживая левой рукой себя по своему округлому животу. «Соцнакопление» его не тревожит, наоборот.

Почему левой? Его права рука, как и правая Данияла, была крепко занята. Чем – увидим.

- Ох и любил же ты, Оразлы, торговаться из-за оценок. «Неправильно! Я все знаю! Пускай комиссия проверит!» А сейчас? Вижу, ты какой-то институт окончил.

- А-а, это экономический. Я ведь успешно окончил и аспирантуру. Это же тебе не школа.

«Если ты попал в аспирантуру законно, то кого же называли тупицей. Если же попал незаконно, да еще «успешно окончил» ее, то, что же это за место такое – аспирантура?».

По ходу дальнейшей беседы Оразлы «хлоп!» Данияла по спине. Левой рукой.

Встретиться с бывшим учеником, выслушивать его взволнованный рассказ о достижениях – одно удовольствие и высокая награда. Молодому герою для исповеди нужен строгий ценитель. Таким и является Даниял Махдиевич. Не только одобрение, а может быть прозвучат и нарекания. Воодушевлять, окрылять. Но и поправлять.

- Ну, скажи, что ты сделал во имя наших …

- Идеалов! – с радостью предугадал Оразлы. – Вижу ты тут уж совсем не изменился. Каким ты был, таким ты остался. А ведь для вас, педагогов, если я не ошибаюсь, тоже вышел закон о связи с жизнью… Главный инженер… зарплата почти двести рублей, квартира, телефон, секретарша, пианино…

- Пора, Даниял, тебе тоже подниматься вверх. Ты же способный человек. Ах, не хочешь, понимаю. «Профессия учителя – самая лучшая профессия». Кажется, так как-то из ваших сказал. Но, кто, кто?

Оразлы, силясь припомнить, приложил ко лбу пальцы левой руки. А ранее, помните, Данияла он хлопнул по спине левой рукой. И живот свой еще раньше он погладил той же рукой.

В чем же дело? Почему все левая и левая? Где же правая рука? А правой рукой все это время Оразлы держал правую руку Данияла! Разумеется, тоже правую.

До сих пор я максимально сжато изложил фабулу рассказа почти до конца. Но не до конца. Не могу теперь не привести два небольших абзаца из рассказа.

«Дело даже не в том, что все это время Оразлы держал руку Данияла. Дело в том, как держал.

То ли с самого начала Даниял замешкался на какие-то секунды, то ли сам Оразлы совершил операцию слишком проворно, но рука Данияла с самого начала оказалась схваченной как-то, неудобно. Бывает при рукопожатии: попадают в чужую лапу только кончики твоих пальцев, а не полная ладонь. Вот так и на этот раз.

Представьте себе: мелочь, но утреннее настроение Данияла из-за этого, только из-за этого (!) сразу упало на несколько воображаемых делений. Смущался перед Оразлы, чувствовал себя перед ним как бы мельче калибром. Ну прямо как бедный родственник перед банкиром. Рука же Оразлы, сразу видно, не привыкла легко расставаться с тем, что в нее попало».

Еще встретились... Первый раз Даниял подумал, что операция с рукой – чистая случайность. А во второй раз сомнение взяло: – а не нарочно ли, не специально ли Оразлы это делает? Поделился своим догадками со знающими людьми.

- Да, – говорят, – это новый прием. Некоторые нарочно стараются при встрече схватить руку собеседника именно за кончики пальцев. Это дополнительное, говорят, средство самоутвердиться за твой счет.

Нашлись у Оразлы в жизни другие учителя!

 Идут, идут люди по утренним тротуарам. И Оразлы идет вместе с ними …

* * *

- Новеллы «Двери, которые скрипят» и «Канаш Коймасов – ученый муж» – это будто бы о мелочах жизни. Но пронизаны они философией быта и бытия.

В новелле «Двери ...» Даниял Денгизов выведен в обличье профессора философии, экзаменующего студентов. Кажется, что это рассказ об обычных причудах рассеянных профессоров. Но это не так, и еще раз, – не так.

Удивителен сюжет произведения. Даниял Махдиевич завел сегодня привычку: прежде чем студент возьмет билет, спрашивает его: – Что вы можете сказать вот об этой двери, которая у вас за спиной? Дадите стоящий ответ – получите «отлично» и сразу уйдете.

- Как это – уйду? Мне надо сдавать экзамен по философии.

- Вот это и будет экзамен по философии. Настоящий.

Со странностями Данияла Махдиевича встречались на лекциях, семинарах, но это экзамен! Может там что-то неприличное написано? Отличник Алибек осмотрел двери, обследовал, - и ничего. Как будто в шутку он даже слегка обнюхал двери.

- Двери – как двери, – отвечает.

- Ах, «двери-как двери»? Ну, тогда возьмите билет и садитесь.

Заходит студентка Артакова – тот же сценарий. Третий, четвертый студент…

Слух о «спектакле» просочился в коридор. Проходя мимо, профессор Токмаков (что значит – тупица), как-бы в никуда, громко произнёс сентенцию: – между дверью и философией нет никакой связи.

Студентка Артакова, выйдя с экзамена пустила слезу: – ответила на «отлично», но из-за этих проклятых дверей получила «удовлетворительно».

А оценки, по чести, ставятся не за «двери», а за знания по учебной программе.

Послышались соболезнующие голоса о правах студентов и об обязанностях преподавателя. Первых получилось много, а вторых еще больше.

Вот зашел студент Темтек Темтеков. И имя, и фамилия его намекают не на глубину ума, а совсем наоборот. А именно он ошеломил профессора искомым ответом:

- Об этих дверях я могу сказать следующее: – эти двери

скрипят! – выпалил Темтеков голосом обвинителя и даже

угрожающе ткнул пальцем в сторону дверей. И стал раскачивать их. Скрипят: нижняя петля – дремучим басом, верхняя – тонким дискантом.

Даниял от неожиданности чуть не свалился со своего стула.

- Я могу еще сказать: они не должны скрипеть. Не имеют права! – продолжает Темтеков.

В крайнем возбуждении Даниял Денгизов собрался выставить ему обещанное «отлично», но Темтеков не унимался.

- Одну минуту, Даниял Махдиевич! – сказал он и выскочил во двор. Там есть автомашины, при них мятое-перемятое ведро, в ведре тряпка промасленная.

Магические действия Темтекова – и двери – о чудо! – уже не скрипят! Не смеют даже пикнуть.

Тут возникает еще один принципиальный вопрос о судьбах художественных произведений. Обычный идеал таков: – писатель, не приставай со своими мировоззренческими выводами, уважай читателя, он сам разберется.

Но не всегда, не всегда (!) эта надежда оправдывается. Иногда назначение произведения воспринимается читателями вопреки его замыслу.

Вспомните роман «Дон-Кихот Ламанчский». Сервантес его написал, как гротескную сатиру на необузданное бахвальство о подвигах средневековых рыцарей. О подвигах, которых не было и не могло быть.

Всякий, кто читал роман (кто читал!), знает: Дон-Кихот это никакой не герой, а некая пародия на героя. Но человечество приняло его как воплощение рыцаря без страха и упрека.

Как говорили древние богословы, в человеческой натуре половина животного происхождения, но зато другая половина – божественного!

 Образ и поступки, деяния Дон-Кихота облагораживают грубую действительность окружающего мира, и все грубое в натуре человека, и в то же время выпячивают лучшее в нем, придают высокий, одухотворенный статус, значение смыслу жизни – стремиться достичь Идеала в образе мыслей и поступках Человека в этом безнадежно материальном мире.

С этой новеллой «Двери …» тоже произошло что-то подобное. Читатели решили, что автор критикует в лице Данияла ученых с разными причудами. На деле же произведение всецело направлено на возвеличивание взрывной причуды, как таковой.

Люди привыкли к скрипу дверей, а его, скрип, надо чутко слышать и устранять нетерпеливой рукой. И тут неограниченный простор читательскому воображению: под образом скрипящих дверей имеются ввиду двери, но, конечно же далеко, далеко не только «двери». А что же еще?

Ну зачем же, читатель тебе вдоволь не посмеяться по поводу виртуального спектакля режиссера-профессора Данияла. Зачем вместе этого ты сердишься на автора и на профессора? Разве, мол, позволят вытворят такое на экзамене(!), в государственном (!) университете! Кому не позволят, а кому и позволят. Хотя .., до поры до времени.

Почему ты, читатель, не вверяешь себя вольной смехотерапии по поводу чудесных проделок Темтекова: – «Мол, во даёт Темтек-Полоумный! Всех отличников и всех коридорных профессоров переплюнул!». Что же, выходит, что чуть в сторону от деревянно-реальной прозы жизни – это уже не твоя стихия, читатель?

Есть произведения, которые требуют более внимательного чтения, а может быть и перечтения.

** *

 В новелле «Деревце на проезжей части улицы» городской актив провозгласил призыв: – «Граждане, озеленим и украсим родной город!». И все! И никаких тебе оргмероприятий. Правда еще через улицу протянули транспарант, белым по красному, с вышеприведенным текстом.

Так вот, философ Даниял Денгиз, признав себя гражданином, приняв город за родной, стал сажать деревце. На проезжей части улицы! Как раз под тем самым плакатом.

Конечно сразу пробка из транспорта, шоферы, гудки, крики… А милиция охраняет гражданина, исполняющего свой святой долг, призывает немного потерпеть ради идеи.

Так вот и здесь вместе с раздумьями вдоволь посмеяться бы читателю: ведь юмор, гротеск, гипербола… Но взяли заявили, что автор критикует Данияла Денгиза за дурацкий поступок, и в его лице непрактичных интеллигентов, попадающих то и дело впросак.

Да, нет же! Не критикует автор Данияла. Он напустил Данияла на городских чинуш, которые бросили клич и уютно сидят в своих прохладных кабинетах.

Не критикует автор и учителя Халимбека в новелле «Шкворень». Сельский учитель Халимбек выпросил у бригадира арбу с быками и съездил за дровами в лес. Вот он возвращается с нагруженной дровами арбой, входит в село и у Больших мостов сломался шкворень арбы. Вместо того, чтобы взять с арбы свой топор, отрезать подходящую палочку и вставить в центр соединения оглоблей и ярма, он пошел по инстанциям: - мол, сломалась та часть арбы, которая все тащит за собой! Главная часть!

Во всем, во всем не станешь мастером, но ограничивать свой мир тоже не хорошо: школа, парта, доска, мел…

Мелочи жизни возведены в ранг несущих элементов в отношениях двух ученых, Данияла и Канаша. Новелла «Канаш Коймасов – ученый муж».

 Раскрывая психологию своего героя Канаша, автор на одной странице книги описывает его «восхождение» на сияющие вершины науки. Учившийся вместе с Даниялом, он еще в школе был отмечен своими ограниченными способностями. Но к учению относился весьма активно, даже агрессивно. В школе легко добивался «пятерок» вместо «троек», а в науке еще легче добивался восторженных отзывов на свои научные компиляции.

В разнице способностей он усматривал как бы злой умысел со стороны Данияла, и затеял с ним не объявленную конкуренцию в смысле карьеры: дескать, посмотрим, кто кого. И он с треском выиграл эту самую конкуренцию! Не мудрено: условия свои, судейство своё же...

И вот сейчас, подъезжая на «Волге» к уличному перекрестку, он увидел среди пешеходов на тротуаре Данияла. Канаш Коймасов снисходительно подумал: – «Проеду мимо Данияла, плавно, бесшумно, будто не заметил его. Пусть бедняга не страдает будто я горжусь своим положением и свысока смотрю на него».

И вдруг – хлоп! – красный свет! Коймасову пришлось застыть на месте, а пешеходу Даниялу – открылась дорога! Ох, и уязвлен же был этим Канаш! Ему «красный свет», а Даниялу – «зеленый»! И главное – в какую сторону! Наперерез ему, поперек его Каймасова, пути!

Психология ущербного человека. Но агрессивного. Атрибуты успеха, «мелочи жизни», которые так заботят Коймасова, наблюдателю выдают его никчемность.

Но все ли так думают? Спросите-ка у иного обывателя: кто есть, кто? Печаль автора в том: – многие высказываются за Канаша Коймасова. Такова жизнь. Но она не должна быть такой!

Даниял не говорит Канашу – «Сгинь!», как, может быть, тот говорит Даниялу. Даниял говорит: – «Ну что попусту лить воду в холостое колесо! Давай, двигать через вращение этого колеса полезные механизмы. Давай, вместе сеять то, что мы призваны сеять: Разумное, Доброе, Вечное».

Это же говорит Даниял учителю Халимбеку из новеллы

«Шкворень»: не надо ударятся в апломб, не слушай людей, науськивающих тебя на «злодея-писателя», мол, опозорил тебя! Пойми мое бережное неравнодушие к тебе. И все то же, то же, то же: – Разумное, Доброе, Вечное.

Скажите, какая же это сатира? Сатиры не бывает без злости. А злости и ожесточения в этих новеллах нет.

Хотя, какое же «бережное неравнодушие»! Иногда даже весьма бесцеремонное. Даниял, председатель колхоза, выставил, нарочно же выставил (!) механизатора Муратхана на суд и осмеяние зубоскалов. За то, что тот, пользуясь юбилейным угощением по случаю аттестата зрелости его, Муратхана, сына, хотел заполучить пост начальника механизированной мельницы. Терапия, но хирургическая! (Новелла «Бебей бахана, абай хоп». Смысл этого выражения – Будто бы для дитяти мамаша приготовила диковинное кушанье, но сама же все и слопала).

- И все-таки, и все-таки, даже по отношению к Муратхану неравнодушие Данияла именно бережное: посмотрите на его, Муратхана, завтрашний день: он не в болоте мелкого мздоимства, а на высоте. «Если пшеничный хлеб мой чист, сяду у дороги и буду публично его есть», – так говорит его судьба.

** *

- Анализируя новеллу «Канаш Коймасов – ученый муж», Камал Абуков в своей рецензии «Спор о чести» (газета «Дагест. правда»; 27-12-1973) на книгу «Несостоявшийся смех» (Москва, 1973) упрекает автора за то, что по сравнению с рассказом «Хинкал-союз» Ибрагим Ханмав, как бы больше фиксирует те или иные отрицательные проявления в поведении людей, в человеческих взаимоотношениях, чем ведет прямое наступление».

И К.Абуков, и другие критики в те годы добивались наступательности, тенденциозности, хотя и тогда было известно, что значимость художественного произведения определяется не только проблемно-тематической определенностью и идейной кричащей выпяченностью произведения. Подчеркиваю – не только!

Мне думается, что рассказ «Канаш Коймасов – ученый  муж» свидетельствует именно о том, что автору важны частности, детали как магический кристалл. Как капля морской воды, по которой мы узнаем вкус всей водной стихии. Трудно согласится с известным критиком, когда он пишет: – «Суть производимого в произведении должна заключаться в его общественном содержании, а не в частностях».

Н.В.Капиева еще в начале 1960-х годов обратила внимание на юмористический талант Ибрагима Бамматули (Ибрагима Ибрагимова). В своей статье «Мал золотник, да дорог» (литературный журнал «Новый мир»; 1962, №7, стр.264) она отметила художественное своеобразие манеры повествования Ибрагима Бамматули, как идущей в духе народной притчи.

Речь идет о книге «Чудесный характер», опубликованной издательством «Советский писатель» (Москва; 1961, 272 страницы). Эта книга входит в сборник «Где собака зарыта» как ее третья часть.

Н.Капиева продолжает – «У рассказов И.Ибрагимова есть одно отличительное свойство. «Чудесный характер» – не собрание разрозненных историй на случайные сюжеты. Книга сильна не только единством темы – мыслью о новой морали. (О «новом мышлении» – добавили бы мы понятие «перестроечное, реформенное». – А.Вагидов). Книга сильна еще и «цементирующим» ее образом своеобычного героя… Старость Кагира не просто «по адату» обязывает окружающих к привычно почтительному отношению к нему.

Старость Кагира не шит, которым удобно прикрывать косность, духовное отупение, бездеятельность… Фигура Кагира-Аги – действительно «чудесный характер». В Кагире есть что-то от Кола Брюньюна: жизнелюбие, озорной задор, понимание своей ценности на земле. Но если это и Кола, то чисто кумыкский». (Москва; «Новый мир», 1962, №7, стр.265).

«Кола Брюньон» – герой одноименного романа французского писателя, нобелевского лауреата Ромена Ролана.

З. Иманкулиева в 1960-е годы неоднократно выступала в печати по проблемам дагестанской прозы, в том числе и о творчестве Ибрагима Бамматули (тогда – Ибрагимова).

 Она писала: - «Он ведет борьбу за чистого, свободного от предрассудков человека, не оставляя ни одной лазейки, сквозь которую мог бы просочиться яд пережитков. Беря на прицел какой-нибудь объект, Ибрагим Ибрагимов широко пользуется сравнениями, метафорами, гиперболами, средствами усиления и сгущения красок, средствами фантастики».

«Широко пользуясь гротеском, – продолжает З.Иманкулиева, автор создает заостренное представление о психологии бюрократа, зазнайки, – «Бумага в клетку», «Гаписова болезнь» «Приезд Жамала». В творчестве И.Ибрагимова противоположные тенденции, идя бок о бок, сливаются в общий поток: сатирическая, негодующая и лирическая».

«В Кагире удачно переданы ощущение нужности людям, мечта о не напрасной жизни. «Что оставлять? Кому оставлять?» – эти вопросы всю жизнь стоят перед человеком, говорит Кагир. Он при своей жизни, не после смерти, не в наследство, хочет отдать людям накопленные им неисчислимые духовные богатства. Чем больше наследников у него, тем больше он отдаст им, тем больше останется ему самому. Во всем этом - общечеловеческая суть новелл И.Ибрагимова». (Газета «Дагест. правда»; 31-1-1965).

В рассказе «Ты получишь свое» Кагир Казаныш является сторожем на огородной плантации колхоза. На площадке перед его шалашом давно лежала большая куча помидор.

Вдруг заметил Кагир: портится баркаман, насущное добро, на глазах! Целых пять дней лежит баркаман, а бригадир Салман никак не отвозит это добро в Шура-Шахар (гор. Буйнакск) на завод.

Сколько раз Кагир ругался с Салманом. А он: – Ну вот, начал свое старый паникер. Сторожи себе и помалкивай.

Кагир решительно направился в сторону овощной базы. Тут читателю впервые является герой второй части книги Даниял Денгиз. Он еще ученик школы, в летнее время подрабатывает, работает на базе учетчиком.

 Вместе позвонили в город, на завод. Потребовал Кагир не кого-нибудь, а прямо самого директора. Никаких «зам» и «пом»! Таков Кагир!

- А-а-а.., это вы, много чтимый Кагир Казаныш! Что за крик-шум?! Что там, пожар что ли?

- Пожар ничто в сравнении с тем, что происходит! Гниет, портится баркаман! Срочно присылай автомашину!

Прикатила автомашина. О-о, приятель Кагира – шофер Сергей! Поприветствовались, все втроем моментально погрузили, и поехал баркаман по назначению.

- Где куча помидор? На вопрос Салмана Кагир отвечает: - была куча – нет ее. Продал! Кому? Был тут один знакомый человек. Да ты не бойся, Салман. ты получишь свое. Кагир-то имеет в виду столь заслуженное наказание на непутевую голову Салмана, а тот принял дело так, что Кагир продал помидоры лично для себя, для своего кармана, вдобавок ещё хочет его, Салмана, подкупить, обещая долю из нажитых денег.

Спрашивается: что такое вообще – продал? Сам-то Салман и колхоз, все колхозы, не продают произведенную людьми в тяжких трудах продукцию, а «сдают» (!) ее государству. И - не по цене, устанавливаемой производителем, а за копейки, которые угодно швырнуть самому покупателю-государству.

Налицо дикое извращение здравого смысла? Конечно, налицо. Какое может быть сомнение!

Еще спрашивается: тогда общая ли собственность сама земля и все то, что на ней выращивается?

Несомненно, здесь зарыта одна из многочисленных «собак». Земля должна быть собственностью крестьянина, как и все, что на ней он выращивает. Пускай будет и общая собственность и частная крестьянская. Колхоз, – не говори убежденному частнику: не дам землю. Фермер, – не говори: – долой колхоз!

 Пускай будет и то, и другое. Кому что по душе, по природе его. Где тут рычаг божеского размежевания? Здравый смысл! Который, на первый взгляд, понятен и не понятен. Цепляясь за понятное, находи непонятное. На что голова дана человеку! Все захотят в селе – будут только фермы. Все захотят – будут только колхозы.

В этой новелле повествуется о полнейшем отчуждении человека от плодов его тяжкого труда…

Не является ли эта история картиной известного противоречия: общая собственность вроде бы есть, а общего присвоения результатов труда нет!

Тогда уместен вопрос: – а общая ли сама эта «собственность»!? Не зарыта ли здесь собака?! Не кроется ли здесь корень того изъяна большевистско-коммунистической выдумки - «колхоза», который вскоре породит острую проблему: – необходимость (!) сосуществования двух форм собственности – пусть часть колхозников становятся фермерами, и пусть конкурируют между собой общая и частная собственности.

* * *

- В свази с юмористическим развитием событий в этом рассказе, возникает интересная проблема: общение разноязычных персонажей в дагестанской (и не только) литературе.

Например, на каком языке кумукский шамхан говорит с аварцами, даргинцами, лакцами? На каком языке Шамиль говорит с русским генералом, кумуками? Читаешь произведения писателей – получается, что они, тогдашние их персонажи, «как вода» (по-кумукски – «сув йимик») все говорят по-русски.

Но ведь ни один из них не знает русского языка! Значит, авторы извращают картину, не дают говорить самим персонажам, а говорят за них сами.

В этом смысле близок к реальному подход к проблеме Л.Толстого в его кавказских произведениях, в «Казаках» и в «Хаджи-мурате». Часто там без переводчика общаются русские немного знающие по-кумукски, кавказцы, немного знающие по-русски. И диалог их нисколько не является обидным ни для того, ни для другого языка. Но в основном разговор шел на кумукском языке, который знали почти все, или переводился с других языков на кумукский и наоборот.

 Так и Кагир немного знает по-русски, а Сергей немного знает по-кумукски. Однако следует заметить, что их диалог, который, должно быть, умилителен в кумукском контексте, много проигрывает в контексте русском.

Повторяю, авторскую тревогу неоднократно им высказываемую: читатель предпочитает мыслить только конкретно, сиюминутно, сиюпредметно.

Если Кагир спас три тонны помидор, то только они, эти три тонны помидор, и фигурируют в мыслях и словах иного читателя. Если так, то ему не трудно прийти к заключению: подумаешь – куча помидор, тоже мне герой!

Не вооружили мы своего читателя оружием экстраполяции, не открыли школу читательского искусства. Не всегда может читатель размер иголки раздуть до размеров буйвола своим воображением. Ты подавай ему сразу буйвола.

А следуя этому печальному соцзаказу, литература ищет громоздких тем, лишает себя инструментов иносказания, гиперболы, метафоры. Литература, по мнению автора, иной раз не становится искусством, а остается жалким эскизом какого-либо участка жизни, топорной заготовкой.

* * *

- Новелла «Человек в кожанке». Кагир Казаныш был послан колхозом в котан на «Черных землях» в качестве сакманчы. Мы застаем его на автобусной остановке города Шура-Шахар, возвращающимся в Казаныш. Он ждет автобуса, чтобы отправится дальше в село.

Интересно сказать несколько слов о термине сакманчы. Сакман – кумукское слово и означает оно – Я настороже, я бдителен – я не олух. Это предупреждение хозяина отары чабанам и одаману – главе отары, во время отёла овец, вовремя окотной кампании.

Не сатана человек, но он и не ангел. Нет-нет, да и присвоит родившихся ягнят. Вот и посылает хозяин свое доверенное лицо с особыми полномочиями «бдить!» – сакман-чы!

 А ведь еще и поговорка есть – «Овца того, кто рано встает, непременно двойню принесет». Есть один смысл: – рано встает, хороший уход – вот тебе и двойня. Есть другой смысл: – рано встает, только что родившихся чужих ягнят застает, а хозяин или коллега, или находится далеко где-то, или еще дрыхнет в кош-шалаше. Что стоит пару-другую ягнят от чужих овец к своим личным овцам пристроить! Надо знать, что в котане наряду с колхозным есть и лично чабанам принадлежащее поголовье. Так было и до колхозов.

Словом, справился Кагир с миссией на котане, зато полностью провалил миссию в самом Казаныше. Как раз в этот день выбирали в селе нового председателя. Выбрали слепо толкаемого райкомом партии городского чинушу-разорителя и Кагир не предотвратил бедствие. Но причем же тут он? Что вы, что вы – Кагир не таков!

Итак – автостанция. Автобуса нет, а вот такси. Сидят двое пассажиров. Впереди женщина в меховом пальто, а на заднем сидении – мужчина в кожанке. Ждут двух недостающих пассажиров.

- «Я сразу сообразил», – говорит Кагир, – едут супруги. Муж уступил жене лучшее, переднее место. Ну, конечно, – культура! Договорился я с шофёром и побежал за своим мешком, что у стены, в пяти шагах. Смотрю: машина трогает! Так и есть – уходит!

- Эй, сынок, ты куда? Погоди!

- Прости, отец, этот человек приказывает не брать тебя. Обещает платить за четырех.

- Видали, побрезговал моей овчинной шубой. Откуда бы тебе «кожанка», если бы не моя «овчинка»!

Машина так зацепила крылом мой мешок, что я невольно пробежал несколько шагов, споткнулся и упал… бы, если бы меня не поддержал какой-то прохожий. Она же, машина, при этом обдала меня вонючим дымком, словно в лицо плюнула. удаляясь она, дразня меня, мигала красным глазком. Казалось, что не машина, а Человек в Кожанке толкнул меня в бок, буркнул мне в лицо перегаром и моргал глазом, повернувшись назад».

Подбросила Кагира попутная грузовая машина. Успел на собрание. А там, в президиуме, сидит Человек в Кожанке! Зачем?! Так он и будет председателем колхоза!

- «Вышли, друг мой, ораторы и начали расхваливать этого Человека в Кожанке. По их речам выходило, что нет на свете такого чуда, которого он не сотворил для человечества. И еще не то будет… И начал, друг ты мой, наш колхоз катиться вниз, как порожная арба, пущенная с крутояра. Думали, что нашему колхозу некуда ниже падать. Оказалось, – ЕСТЬ КУДА! Человек в Кожанке доказал это».

И вот – КРАХ, КРУШЕНИЕ Человека в Кожанке. ««Клянусь Тенгиром», – говорит Кагир, и врагу не пожелаю этого. Терпеть его не мог, а тут жалеешь. Ну людям только дай развязать языки».

- Ты же кусочник, – говорят в лицо Человеку в Кожанке. – Ты позарился на наш кусок хлеба.

- Он пришел наполнять не наш бежен, а свой бежен! (Бежен – плетенное из прутьев и обмазанное глиной большое хранилище зерна).

Намуса (совести) нету, а без этого человек – не человек! Намуса нету у этого банно-прачечного гастролера – это как дважды два. Но нету намуса и здравого смысла во всём этом построении вещей, в этой модели организации бытия человеческого общества! Таков вывод автора, заложенный им в новеллу “Человек в кожанке”.

Не человек главное, хотя и природа данного человека очень важна. Ведь не всякий изберет себе такую вредоносную и такую жалкую судьбу. Но «собака зарыта» гораздо глубже. Дело в иррациональной организации «дела», самой Жизни!

Нет намуса в данном человеке, но нет намуса и в «держателе» колхозного строя. Да, сделайте вы земледельцев хозяевами земли! Нельзя, говорят, тогда что будут делать такие люди как Человек в Кожанке? Он же «член партии». Его не пошлешь на прополку кукурузы... Да, выкиньте вы этого Кожухоносца из вашей партии.

 Возражают – если выкидывать таких, как этот «кожухоносец», это будет совсем другая партия. Другая!

Святая правда! Это будет другая партия! Что и требовалось доказать.

* * *

- Весь пафос книги говорит: – «Все это не может остаться и не останется как есть. Тщетны все попытки сковать жизнь общества многослойным льдом запретов. Брезжит повсюду неукротимая энергия оттепели, которая, оттепель, скоро разгуляется такой жарой! Растают оковы, не только ледяные, но даже и железобетонные».

Думаю, что первые стихийные родники обновления хорошо показаны в рассказе “Шарахман Шайых” во второй части книги.

Интересно детализирует автор: было древнее народное прозвище – ШарахмаКЪ. Шар -значит «чересчур», Ахмакъ – «дурак, непутевый». Получается – «чересчур непутевый». Последний звук со временем стал не «къ», а звуком «н». Шарахман. Но смысл остался тот же.

Итак, был Шарахман Шайых. Шарахман – мы знаем, что такое: бродяга, разгильдяй, непутевый. Чересчур непутёвый. А Шайых – святой человек, средоточие добродетели. Парадокс очень скоро раскроется.

Дело в том, что Шарахман Шайых вместе с отцом работал в колхозе. Но, будучи человеком особого склада ума и получив ужасающе высокое образование, т. е. окончив седьмой класс, он оставил отца на колхозном поле в полном одиночестве.

Не хочет Шарахман Шайых «ишачить» в колхозе на «чужого дядю»! Начальником, агентом, продавать керосин, собирать утильсырье и металлолом, сапожная мастерская – пожалуйста.

Что? Здесь снимают? И там снимают? Что? Я легкомысленный, беззаботный, ветреный? Говорите, что у меня на уме только вино, женщины, похождения?

Словом, он только по имени был шайых (святой), на деле же больше соответствовал своему прозвищу.

Прости, читатель, авторскую корысть: он хочет, чтобы ты не в туманном далеком будущем, а сейчас уловил подтекст – фактор, развративший этого человека (этого!) – колхоз. Но при этом автор много раз просит не приписывать ему тот грех, будто он абсолютизирует частное фермерское хозяйство. Кому – колхоз, кому – фермхоз… Сосуществование общих и частных форм хозяйствования. Вот оптимальное решение.

Итак, идём дальше. Работал Даниял Денгиз у себя в кабинете, в Казаныше. Встал из-за стола, чтобы размяться, подошел к окну. Смотрит – Шарахман Шайых уверенно направляется в сторону Больших мостов, т.е. в сторону поля. А у самого подмышкой увесистый сверток из толстой оберточной бумаги.

Догнал его Даниял Денгиз и идёт вместе с ним.

- «Есть у меня гектар на землях, называемых Мачакъ», – говорит Шарахман, – ты, конечно, знаешь. Да, да, я – так называемый, гектарник. Вторую прополку кукурузы я завершил давно. Наведываюсь на днях – появилась тля проклятая! Вот достал немного дуста и – прямо туда. Второй раз.

Урочище на местности Мачакъ. Гектар Шарахман Шайыха. Шарахман из весёлого собеседника превратился в сварливого хозяина. Початки здесь озернились гораздо раньше, чем в соседних участках. Вот теперь не только тля, но барсуки стали оказывать “высокую честь”. Шарахман обрушивал на их головы такие проклятия! Если слова заклинания имеют хоть какую-то силу, не несдобровать барсукам и кабанам на Мачаке. Не сомневайтесь, все капканы, которые найдутся в Казаныше, завтра же будут здесь.

- Земле нужен хозяин. Этому куску земли нужен Шарахман Шайых.

Известный даргинский писатель Сулейман Рабадан особенно восторгался не только сущностью рассказа, но даже и эстетическим обрамлением его. (Выступление на презентации этой книги в Национальной библиотеке Дагестана, 20-1-95 г.).

 Он в своем выступлении приводил отрывки: – “Лужайка на берегу арыка. Над ровным густым травяным покровом, вторым, третьим, четвертым этажами, возвышаются более высокие белые цветы бакъа япракъ («лягушиный лист», – подорожник), еще более высокие синие цветы тели къычыткъан («дикая крапива», – пустырник) и совсем высокие жёлтые цветы огуз къуйрукъ («бычий хвост»).

Шайых и Даниял на угольки первого в этом году полевого костра положили первые початки кукурузы молочно-восковой спелости. Эх, кукуруза, жареная кукуруза! В свете здешнего нашего гурманства с тобой лучше не тягаться никаким диковинным блюдам. Гладко изжаренный початок тут же бережно сворачивается в роскошный лист прибрежного лопуха. Томясь в собственной духоте и в собственном соку, он так млеет и размягчается!

Винтовым движением, как шашлычный шампур, пропустить через зубы полдесятка таких початков, а немного погодя напиться холодной родниковой воды – вот это наслаждение, вот это леззет!”

* * *

 - Не могу не сказать особо о рассказе, давшем название книге «Где собака зарыта”.

Не клеятся отношения Кагир-Агава с председателем сельсовета Гиччибеком. Какой бы вопрос ни решали – он на одной стороне, а тот на другой. При встрече они еще и слова не сказали, а между ними уже мечутся невидимые искры: чик-чикё , чик-чик…

Тут все строится на кажущихся парадоксах. Кагир прямо признается: виноват не Гиччибек, а он сам! Однажды сгоряча стал требовать, чтобы Гиччибек ушел со своего поста. Уйди – и всё! Смешно, правда? Чистое донкихотство. Ведь Гиччибек подневольное лицо. Его райком партии назначил.

Мне же «слово попадет» (сёз тиежек) говорит Гиччибек, т.е. меня же треснут по голове. Если даже взбунтуется в нём совесть, ему скажут строго: сиди, не рыпайся. Ты там нужен Партии. Там нужен ты. Не то, положишь сюда партбилет, т.е. пойдешь на улицу с протянутой рукой.

Люди диву даются, не могут понять за что взъелся Кагир к Гиччибеку. Такой добрый человек Гиччибек. Ангельская душа. Работает себе, с неба звезд не хватает…

А надо ли “хватать с неба звезды”? Надо хватать, говорит Кагир и повергает в ужас обывателя. Его-то Идеал известен!

«Зачем вам на этой должности человек, который не хватает звезд, – изумленно и сердито вопрошает он. – Подумайте: жамияту, обществу, нужен ЧЕЛОВЕК! Ищет его жамият как высшую драгоценность. А перед ним, перед жамиятом, начинает маячить некая персона: и сладкая улыбка, и апломб, и язык удачно подвешен. Одно слово – яхшы улан, добрый парень. Навязал себя такой ангел жамияту, а на деле посмотришь на него: душа воробьиная, дела муравьиные. Одна блистательная способность – не быть, а казаться.

Как раз его доброта больше всего бесит Кагира. Еще один пугающий парадокс для обывателя. А ведь не было бы добренького Гиччибека – не было бы Гиччибека председателя. Выходит, вреднейшая это штука ДОБРОТА, если она в руководящем человеке является единственной положительной чертой.

Наконец Гиччибек и Кагир оформили-таки свои взаимные претензии в строгих тезисах.

Ты, къурдаш Гиччибек, делаешь только то, чего не делать уж никак нельзя. Тебе бы только не получить нагоняя свыше. Только бы удержаться на тепленьком месте. Никакого мотора, никаких крыльев у тебя нет.

Думал обзовет его Гиччибек философом, фантазером. Нет! Гиччибек выставил свой тезис: – Видел ты висячий мост через речку? А цементную стену у канавы, которая размывала дорогу? Кто меня заставил всё это сделать? Райком что ли? То-то! Не хочется вас обидеть, а вы стараетесь сесть на голову…

И пошло, и пошло! Чем меньше самоуверенности в Кагире остается, тем больше ее у Гиччибека. Прямо как вода из одного графина в другой. “Неужели я тут чего-то не понимаю. сокрушается Кагир. А ведь думаешь о ней, о жизни, не только наяву”.

Так и есть – он увидел сон. Видит: Гиччибек в кабинете, позвал секретаря сельсовета и стал шушукаться о том, как распорядиться остатками денег по самообложению.

Кагир срочно проснулся, встретился с Гиччибеком. Изложил -самообложение всему виной!

 Есть такой порядок: каждый год собирать «самообложение», а что со средствами делать? Надо же хоть малую толику и в видимое дело направить. Придется ведь встретиться не с добрым ревизором из города, а со мной, с жамиятом.

- Самообложение – вот, что толкнуло Гиччибека на кое-какие реальные дела, чтобы прикрыть незаконное расходование львиной доли денег, собранных по самообложению. Вот и причина висячего моста и цементной стены. Вот где собака зарыта - самообложение!

Вспомним о графинах: вода теперь стала как будто переливаться обратно.

Рассказ “Где собака зарыта» в структуре повествования, кроме названных выше, имеет и другие компоненты, работающие на оживление сюжета.

Кагир, правдолюб, дерзко протестует против практики партократии: она заменила поиск и выбор талантов среди народа, назначением карьеристов из своего списка партноменклатуры. Заменила демвыборы на партвыборы.

Это – проблема сама по себе значительная в 1960-ые годы. Манера повествования, принятая на вооружение Кагир-Агавом, придает событиям такую окраску, что поведение и поступки делаются еще более осязаемыми зрительно.

Фраза Кагир-Агава “Никакого внутреннего мотора, никаких крыльев у тебя нет”, ставит наступающего чинушу на подобающее ему место, ограничивает его демагогические возможности.

Герой-рассказчик замечает: “интересное явление: чем меньше самоуверенности остается у Гиччибека, тем больше ее у меня. Прямо как вода из одного графина переливается в другой».

- В другой раз настроение героя “измеряется” другой меркой - конём. “Ну что, Кагир-Агав, какими судьбами?» – спрашивает Гиччибек снисходительным тоном, как будто предстоит беседа с укрощенным строптивым конем. А конь-то строптивый, боевой, только сейчас и пришел к нему! (После сновидения). И укротишь ты его чёрта с два!

 - Мотор, крылья, строптивый конь и сообщающиеся сосуды – графины; они становятся атрибутами характеристики героя и эстетического воздействия на читателя. Становясь средствами художественной изобразительности, эти образы-символы обогащая палитру повествования, делают ее красочной своеобычной.

- Невмоготу стало Кагиру Казанышу и он взмолился, обращаясь не только к этому Гиччибеку и не только от своего имени: – По вине таких как ты, мы не приближаемся к своим идеалам, а только отдаляемся от них. А его, наше возрождение, наш расцвет, хочется поскорее увидеть. Ты хоть ради меня, старика, сделай одолжение, уйди. Боюсь, что не доживу. Пусть придут богатыри с дерзостью и намусом.

- Где они, твои богатыри? – напустился Гиччибек на Кагира. – Если они такие умные, пусть идут на прополку кукурузы. Вот, видите, поля в каком состоянии!

А Кагир действительно видит: желтая сорная трава совсем затмила зеленые кукурузные стебли. Буйство вселенское! Засеют сотни гектаров стародавним способом, отчитаются с барабанным боем. А взошла кукуруза, смотришь: никакая машина туда не полезет. Налегай на ту же вечную матушку-тяпку. С какой заветной мечтой ни подойдут к Гиччибеку молодые поколения, он им – не морочьте голову, идите на прополку.

Разве не ясно куда следует направить эту самую злополучную тяпку?! Разве не ясно где зарыта собака!

- Таким образом, рассказ “Где собака зарыта” по художественной изобразительности, по приёмам психологического отображения поступков героев, стоит особняком в ряду созданных Ибрагимом Ханмавом в 1960- е годы произведений.

* * *

- Гиччибек является одновременно (!) главой и законодательной и исполнительной власти в селении. А надо воплотить живительную идею новых дней: разделение ветвей власти и функций их.

Вместо большевистских «советов» должны быть другие местные муниципальные органы, вместо «советского Исполкома Совета», должен действовать избранный народом (а не «советским Советом») Администратор.

 Перестроенная жизнь отвергает принцип «вся власть Советам, сформированным большевиками».

Разделение ветвей власти – вот где спасение для общества, задыхающегося в ледяных мертвецких объятиях «советско-большевистского» тоталитаризма.

* * *

- Горестная эпопея Данюка Данюковича начинается с вторжения в его кабинет дерзкой группы подростков. А впереди мальчишка-предводитель в рубашке в черно-белую полоску и с хохолком рыжих волос.

Данюк его тут же и прозвал – Къызыл Баш (красная голова, т.е. рыжий). А имя самого Данюка, кстати, от слова данакъ, т. е. последний в игре, последний в беге. Должность его – секретарь председателя райисполкома.

Показалось Данюку будто от нашествия ребят по его кабинету прошел сквознячок, будто там и сям поднялись фонтанчики пыли. Подошел главарь Кызыл Баш к столу Данюка и, отдав пионерский салют по всем правилам, положил перед ним листок бумаги. Листок бумаги в клетку!

А там написано – “В райисполком. Состарился наш детский дом. Житья совсем не стало в нем. Постройте нам всем новый дом».

Данюк снисходительно улыбается: – Ах, вы молодцы, ах вы сорванцы. Но вы ошиблись, эту бумагу надо отдать завхозу или директору. Идите, идите, къоччакълар, герои вы мои.

И хочет погладить их по головкам. Не тут-то было] Панибратство любезно отвергнуто. Их ответ: - директору писали в прошлом году, завхозу писали в позапрошлом году, вам написали в этом году.

Взял Данюк их бумагу в клетку, нечего делать, и стал пристраивать на одном из своих длинных полок. Но тут началось такое! Протестуют ребята в один голос: “- Не надо, не надо, дядя Данюк!” Как будто он пристраивает ее не к таким же как она бумагам, обреченным на вечное захоронение. Показалось Данюку будто, и сама бумага в клетку устраивалась на место как-то нехотя, упираясь и протестуя.

И начали наведываться ребята. Если не через день, то каждую неделю: - “Может кончиться срок поручения, говорят, которое нам дали ребята”.

- «Воспитывают же их в школе», – возмущается Данюк. Их, мол, уже не устраивают порядки, недовольны как мы работаем. Объясняет дядя Данюк: – «Так на тяп-ляп дела не делаются, каждая бумага должна пролежать положенный срок, должна закалиться, созреть. Вот эта бумага, – показывает Данюк, – лежит здесь столько лет, а вот эта бумага – еще столько же лет. Эти разве хуже, чем ваша бумага».

А те только и знают своё: “Райисполком! Состарился наш детский дом. – Житья совсем не стало в нём”.

Данюк поступает и так, и этак. Клятвенно обещает, не надо приходить, я вам письменное уведомление пошлю. Не верят. Однажды Къызыл Баш так и сказал: “Когда на горе рак свистнет”. А одна девчонка привела кумукскую поговорку: “Онда тийсин магъа гёз”, что означает: “Когда это сбудется, тогда пускай постигнет меня сглаз”, т.е. никогда не постигнет меня сглаз.

Данюк пытался их даже милицией пугнуть. Не на тех напал! Появятся и: - “ Кончается срок поручения»!

Словом, стали видеться Данюку эти ребята с их бумагой в клетку не только днем. Да, да, во сне!

Сначала видится ему бумага в чёрно-белую полоску. Ва-а, Гюн-Тенгир, думает Данюк, кто бы это был? Так и есть – Къызыл Баш. Тут – раз, раз – телевизионные эффекты – и рубашка оборачивается в бумагу в клетку. Раз, раз – еще эффекты – клетка бумажная оборачивается клеткой железной! А как толкуется такой сон? Это же тюрьма! Ты не смейся, поучает Данюк, слушающего его Кагира, я верю некоторым приметам, хотя и член партии.

А другой раз во сне святое его бумажное хозяйство устроило ему сущий кошмар. Бумага в клетку выпирает из полки, а Данюк толкает ее обратно, водворяет порядок. А она – своё: кончается срок поручения!

 Вслед за бумагой в клетку всполошились все остальные бумаги. Ты им только пример покажи! Уговорит, успокоит Данюк одну сторону полок – так другая сторона выпирает и ломится наружу. Переполох! Нарушен всякий порядок. То туда бегает Данюк, то сюда спешит. Пыль столбом, чёрный туман. Не видно ни зги, дышать невозможно, задыхается Данюк.

Тут его толкает жена: “Вуя, бедняга, кошмары что ли, чего ты стонешь, мучаешься!” Встрепенулся Данюк, проснулся: да, кошмары. Весь он в поту, тело как тесто, голова кружится. Стал худеть. Советуют ему лечиться рыбьим жиром, советуют немедленно ехать на курорт, на воды.

Данюк поступил по-другому: взял эту треклятую бумагу в клетку и прямо ударил им, в сердцах, по столу председателя.

Благо: председатель был уже другой, новый. Это был Даниял Денгиз.

При нем случились чудеса. Вопль бумаги в клетку был услышан: есть новый дом для детей!

На упоминавшейся выше презентации Сулейман Рабадан эмоционально прочитав избранные отрывки из рассказа “Бумага в клетку”, обратился к Ибрагиму Ханмаву, сидевшему в президиуме: – Ох, и сотворил же ты, друг Ибрагим Ханмав, над Данюком Данюковичем такой ошеломляющий суд! Главное: - ничего обидного, никаких ярлыков, никакого обличения. ... и, вообще, за эту книгу кумыкский народ должен сказать тебе и скажет большое спасибо”.

- Продолжу рассказ о судьбе Данюка. Его постигла сначала беда, а вслед за ней – высокое счастье. Дело в том, что поток бумаг прекратился, полки Данюка опустели. Не люди ходят к Даниялу, а сам он ходит к людям. Интересная, ужасающая Данюка с его номенклатурными идеалами деталь: Даниял вместе с женой ходит в кино! Вместе со всей толпой. Ничем не отличается! Что будет, что будет!

Помните: слугу Фирс из пьесы Чехова, который отмену крепостного права называл не иначе как «несчастьем». То-то, мол случилось перед тем, как случилось несчастье. т.е. отмена крепостного права.

- «Так и так, - говорит наконец Данюк Даниялу, – не согласен с новыми порядками, я сознательный активист, не хочу даром зарплату получать”.

Надеялся Данюк на возврат к старым милым его сердцу порядкам. Даниял, вместо того, чтобы вновь низвергнуть его в пучину унижения, ударил и … возвысил Данюка до небес! Выяснил: оказывается, перед тем как его вытащили в «активисты» Данюк был каменщиком. А строители теперь, особенно после двукратного землетрясения в Дагестане – на вес золота.

Попросил он, Данюк, проходящего по улице Шура-Шахара Кагира Казаныша подняться к нему, в его «новый кабинет», т.е. на высокую строительную площадку, где он теперь мастер и показывает окрест, и говорит: – «так широко я никогда раньше не видел. Мир, оказывается, он безграничен, если посмотреть на него с некоторого возвышения. Люди, смотрите на мир с возвышения»!

Правильно, тут во весь рост встает возражение; - “Почему кухарка может управлять государством, а каменщик не может?».

- Кухарка не может управлять государством, не может даже близко подойти к этой проблеме, если она рождена с природным потенциалом кухарки. Кухарка должна быть кухаркой. Неизмерим урон от этой шальной идеи человеческим сообществам! Будто, она может.

Другое дело, если ли она стала кухаркой по ошибке, и позже в ней обнаружилась руководительская природа. Но тогда государством будет управлять не «кухарка, а «бывшая кухарка», ставшая политиком.

- Так же и с каменщиком Данюком Данюковичем. Во-первых, он не первое лицо, а всего лишь – секретарь председателя райисполкома. И он не ушел все же от “управления государством”.

А во-вторых, Данюк имеет в виду не всех каменщиков, а только самого себя. Он говорит: – “Многие вышли со мной вместе в активисты, часть из них пошла дальше, туда им и дорога. А я? Какой я активист! Я – каменщик”. Такова к счастью философия Данюка Данюковича.

См. Приложение, п.3

 

* * *

– Мгновенной жатвой поколенья,

По тайной воле провиденья,

Восходят, зреют и падут;

Другие им вослед идут.

(А.С.Пушкин. – «Евгений Онегин»)

 

- В рассказе “Что скажут нам отцы, если они воскреснут” Ибрагим Ханмав облюбовал этот кусок из онегинской строфы.

А это к чему? А к тому, чтобы сказать: “Будет по меньшей мере по одной свадьбе на двоих. Когда свадьбам этим придет конец? – ропщет заблудший человек. Не хочешь – просто возьми и не ходи. Но хулить наши свадьбы, злословить о них – этого не смей!».

Роман “Евгений Онегин”, который Ибрагим Ханмав Бамматули перевел на кумукский язык, пришел ему на помощь, чтобы протест его был не простым, а именно высоким, высоким. Поколения зреют, вослед друг другу идут. Будут свадьбы и нечего тут насмехаться.

Не искоренен философский и писательский предрассудок, будто кумукский свадебный культ надо критиковать. Помните время, когда партидеологи, от нечего делать, навалились на свадьбы. Заставляли убирать алкоголь, заставляли молодых целоваться при всех, а толпу заставляли кричать “горька-а!”

Нет, Ибрагим Ханмав не критикует свадьбы, а их болезненно оберегает. Даже в таком, казалось бы, прямолинейном рассказе “Неоплаченный долг” он осуждает не свадьбу, а человеческие искривления на фоне свадебных страстей и эмоций.

Кто читал, помнит: Батырбек не пришел на свадьбу, устроенную Адильгереем для женитьбы своего сына. А на такую же свадьбу Батырбека он ходил. Упрек Адильгерея Батырбеку автор считает вполне допустимым. Но во что все это вылилось!

 - Слово за слово – и герои, почтенные люди, устроили на улице настоящую потасовку. Тут же прибежали родичи и того и другого. Вмешался разнимать Даниял Денгиз. За кого он выступает – люди не знают. Так ему попадает и от тех, и от других. А как тут и сам не влепишь кому-то ответную оплеуху-другую по свежим следам.

Так вот, особенно в рассказе “Что нам скажут отцы, если они воскреснут”, автор не критикует. Он оберегает их умилительную ритуальность от опошления и от искоренения.

В 1990-ые годы А.Солженицын стал писать не просто рассказы, а так называемые сдвоенные рассказы. В первом рассказе – одна судьба данного социального явления, во втором рассказе – другая судьба этого же явления.

Впрочем, литературный прием «рассказ в рассказе» впервые был применен еще Гомером в своих поэмах «Илиада» и «Одиссея».

Думаю, что в творчестве Ибрагима Ханмава 1960-х годов неоднократно встречаются прообразы этого художественного изобретения.

Так в рассказе “Что скажут нам отцы …” Даниял Денгиз сидит на свадьбе своей двоюродной сестры, которая выдаёт замуж свою дочь. Отсюда он поедет в качестве къудА на свадьбу из города Шура-Шахара в Анжи-Шахар.

Имеет значение заметить; в Кумукском языке говорится не «свадьба невесты», и не «свадьба жениха», а так – «свадьба родителей жениха», «свадьба родителей невесты».

Это элемент патриархальности, который по этике и эстетике автора следует оберегать от всяких новаторств.

Так же как, к примеру, и такой элемент: парень, идя в гости к своему другу не скажет: “иду к Ахмеду”, а скажет: “иду к Ахмедам”, во-множественном числе, имея ввиду и родителей, и братьев, и сестер, и всю семью Ахмеда. Хотя идет не ко всем в этом семействе, а именно к Ахмеду.

Так же и такой элемент: сын и дочь, обращаясь к отцу или матери, не сказали бы раньше (!) – “ты”, обязательно сказали бы «вы», т.е. по-кумукски «сиз».

«Сказали бы»! Элемент этот, как многое другое, дорогое, подвергнут в наше время коррозии, чего не следует допускать.

Нет, это не есть русское обращение на «вы», а черта гораздо более древняя.

 Сидя на этой свадьбе къудА, (будущий глава всего невестиного посольства), Даниял Денгиз мыслями всецело ушел в другую свадьбу: как он однажды был къудА в селе Бежентала. И - отступление, рассказ об идеальной кумукской свадьбе.

Его, конечно, тут встревожили. Пора ехать. А потом – рассказ об этой, сегодняшней, извращенной свадьбе. Два рассказа в одном рассказе.

А другой вариант: два рассказа отдельные, но связанные одной темой. Связь еще в том, что на эту, вторую, свадьбу он не поехал бы сегодня в роли къудА (худА) если бы не соблазн окунуться еще раз в стихию, подобную той, первой.

Вот фрагменты той, первой, свадьбы, проносящиеся в голове Данияла Денгиза, сидящего еще в доме невесты, чтобы ехать сегодня в дом жениха.

Это был концерт, целый спектакль! Даниялу с его свитой выделили особое помещение и специальную опергруппу, чтобы за ними ухаживать. Даниял, конечно, сразу, автоматически, становится ханом-тамадой.

Среди других чудес застолья принесли традиционную для кумукских свадеб варенную баранью голову, разрубленную пополам. И слышит он: сидят напротив двое молодых ребят, учитель и агроном, бывшие ученики Даниила, и горячо спорят между собой. Окончили вузы, вернулись специалистами, а теперь бывшие школьные дружки не знаются друг с другом. И здесь, в обстановке шальных эмоций, лёд молчания начал таять. “Слушай, почему ты со мной не разговариваешь?”. – “А ты? Почему ты со мной не разговариваешь?”. И спорят, и режутся…

Даниял распорядился – другую баранью голову торжественно поднести спорщикам! Половину ему, половину – другому. Публика шумно радуется своей догадливости о сверхзадаче Данияла.

- «Это вам, – говорит Хан-тамада, – если не хватает ваших, то отведайте хоть бараньих мозгов. Авось прибавится ума, ха-ха-ха!».

Надо заметить: номер этим не кончился. Их заставили съесть этот не обычный продукт!

 Жизнь продолжается. Даниял от имени публики, заказал, как положено, фирменное блюдо: хинкал с чесночной приправой. Исполнять этот святой заказ выпало своевольной красотке Инсап.

А она то прикинется глухой, то не понимающей чего от него хочет этот странный пришелец. Показывает на Данияла и крутит пальцем у своего виска. Смех и радость. Затем она появится в кои-то веки и спорит что не прошло и полминуты. Ей передают грозный приказ хана: срочно исполнить заказ.

Хинкал давно готов, но его не подадут тебе просто так. Трижды изведут тебя, пока не подскочит до потолка и без того высокий авторитет блюда.

Принесла. Но в сердцах, назло, она сварганила такую подливку! От изобилия чеснока и соли она кажется ледовой кашицей.

- Спросите-ка у нашей Саричач, (т.е. у блондинки с косой, уложенной на голове в виде «золотой короны») – что это такое? - передает Даниял свой каверзный вопрос через третьих лиц, через распорядителей. Хану-тамаде, кстати, не пристало непосредственно общаться с публикой, с “простыми смертными”.

- Что?! Видали, люди, Тенгир-Аллах подбросил нам слепого родственничка! Чесночную подливку не может различить! - играет свою роль Саричач.

- Передайте ей, нашей Золотой Короне: мы, Хан-тамада, говорим – это не чеснок, а сладкий чай. Или она это признает или испробует сама.

- А Саричач ни в какую! Ей подносят большую деревянную ложку этой адской жижи.

- Ну что? Чай с сахаром или подливка с чесноком?

- Еще с каким чесноком! Пополам с солью.

Еще и еще подносят деревянную ложку. Откашливается Саричач, из глаз слёзы, а сдаваться и не думает. Ее уговаривают: - согласись, скажи, что чай, подумаешь, очень надо было!

Весь мажлис дружно осушил бокалы за тех достойных людей, кто не назовет чёрное белым, горькое – сладким. Пусть цветет прекрасная наша Саричач, Золотая Корона!

Тут пригласили в комнату гармонистов, еще один знак почтения к къудА. Но – здесь-то музыка, песни, танцы. А на дворе что? Там застой без музыки! Ломится один молодой парень в комнату сквозь кордоны, одного сюда другого туда: немедленно выпустите гармонистов во двор!

- А обычаи, а адаты? Потерпи дружок, къудА скоро уедет.

- А на чёрта мне всякие там адаты, я салыв-деньги платил, хочу танцевать! Долой къудА!

Тут в комнату с достоинством вошел старец. Вдруг взметнулся посох над головой смутьяна. Старик оказался его отцом.

- Эй, эй, Атам (т.е., – Отец), остановись, педагогика не велит! А что ему педагогика. У него своя «педагогика» – аксакалов кодекс.

Да будет вечен взметнувшийся посох аксакалов наших! – таков был заключительный тост.

- А теперь несколько штрихов, фрагментов другой, второй наисовременнейшей свадьбы.

Приехали из Шура-Шахара в Анжи-Шахар. Большой двор, свадьба.

Первое – по традиции, вместе с возгласом – Гелин гелди! (- Невеста прибыла!) – всё должно замереть. Группа музыкантов с приветственной мелодией идет навстречу кавалькаде невесты. Так должно быть, но тут, на этой свадьбе ничего подобного не происходит. В нескольких местах продолжает звучать музыка, несколько кругов танцевальных пар продолжают кружиться как ни в чем не бывало.

Второе – распорядители свадьбы должны с благоговением и трепетом, подобострастно устремиться к машине, где сидит къудА (худА), с почтением вывести его из машины, попросить соизволения «заполучить» невесту и только потом ринуться к машине невесты.

Нет, машина къудА осталась на задворках, все крутятся только вокруг невесты и вокруг къудакъызлар (девушки-подружки невесты).

Третье - Данияла назвали «родней» невесты, а он не «родня» сейчас, а къудА!

- Ах, подумаешь, не всё ли равно? Что, тебе пить, есть не дают? Дают, этого добра даже слишком много, другого добра маловато, пока…

Четвертое - Данияла ввели в большой зал, а публика – хоть бы хны! Данияла со свитой затолкали на периферию, а прежний тамада продолжает царствовать. Один из чинуш даже возмутился: тише, там! срываете тосты, ведь бокалы уже наполнены; нельзя что ли их, т.е. свиту къудА, устроить там, где-нибудь во дворе...

Наконец знак власти хана-тамады – специальную палочку - передали Даниялу.

- Прошу вас, почтенная публика, в знак уважения встаньте! - Это, конечно, Даниял.

- К кому уважение?

- Ну, ко мне. Ведь привез-то я вам не бочку соленой капусты. Все, все встаньте, не выборочно. Подумайте, что сказали бы наши отцы, если бы они воскресли?!

Знают они: отцы не воскреснут. Они атеисты! А если это досадное чудо и случится, то они не станут дрожать перед отцами. Они – сами – с усами. Адаты там разные, обычаи – надоело!

Они не боятся. А надо бояться! Ибо кумукская поговорка гласит: «Боязнь из рая вышла на этот свет». Такая «боязнь» вышла из рая.

- С самого приезда сюда у Данияла от нарастающих волнами обид, появилась и стала пропорционально нарастать идея: взять и увести невесту обратно. Он это исполнил. Невеста послушалась, мать девушки одобрила, шоферы исполнили. Это, конечно, гипербола. Кто даст увести невесту!

Тут действительная реальность перерастает в виртуальную реальность. То есть в реальность, которой нет, но которая может и должна появиться при определенных условиях. Автор и Даниял Денгиз готовы даже стерпеть насмешки скептиков над собой ради этой виртуальной реальности.

* * *

- А тем читателям, которым интересно узнать о мастерстве И. Бамматули в лирическом описании красоты женщины, умении боготворить эту Красоту и тяжко переживать, когда давление быта, повседневных забот серых однообразных будней, косных, не изжитых все еще, вредных уже традиций и обычаев сельской жизни, которые коверкают всё прекрасное, не похожее на общую массу, опошляет и разрушает эту Красоту, и о том как Автор отчаянно протестует, возмущается, не соглашается с этой убивающей Красоту несправедливой переменой в жизни героини, так вот, этим читателям я предлагаю самим прочитать рассказ «Возродись Разият, молю тебя!» в этой книге Отца.

Весь чистый романтичный возглас, страсть, призыв автора, выраженные в этой новелле, мне напоминают знаменитую итальянскую народную песню «Вернись в Соренто!», где сельский парень взывает к своей юношеской любви, упорхнувшей в мерцающий огнями город, вернуться в родное гнездо их любви …

 

* * *

- Рассказ “Борона и философия”. Трое вузовских учёных спозаранку едут в село Бежентала, откуда родом герой книги Даниял. Учёный, экономист, известный Спортсмен и Философ (Даниял). Цель – оказать шефскуя помощь селу. Обычная в 1960-ые годы форма активности ученых мужей. Но посмотрите, как характер этих связей принимал показные, не насущные формы.

- Еще на дороге, в такси, ученые обдумали свои действия. Экономист предложил составить для руководства села хороший план работы. Спортсмен: прочитать по одной лекции. Экономист прочитает о «развитом социализме», Спортсмен – о пользе спорта, а Философ – по атеизму.

Даниял усомнился в этих наметках. – «Положим, там ныне работают не такие неучи, чтобы планы им составлять. И лекции они читают не хуже иных ученых».

- Ну тогда скажи, чем же следует помочь этому твоему Бежентала? Философ попытался увлечь, окрылить молодых коллег такими идеями, которые в конце концов обобщил двумя словами: муратлар и суратлар. То есть – новые цели и новые картины бытия.

Особенно выделял он идею более смелого допущения разных форм хозяйствования на земле, в том числе и частных.

- Над Философом просто посмеялись: – ...ну, ты наверно едешь в село, чтобы взвалить на себя все ее проблемы.

Экономист помог селу: узнал где есть бороны, недостающие в данный момент, и связал Беженталу с соседним селом, где борон в избытке. Спортсмен доставил в село списанною штангу из вузовского спортзала. Имеющейся в селе штанге, которую никто «не беспокоил», будет теперь не так одиноко и скучно.

Они оказали помощь: вот бороны, вот штанга. Реальность! А Философа они не поддержали, он оказался в одиночестве.

А ведь могло получится ускорение. Раньше могли начаться реформы. Конечно, не тогда, не в тот же день. Но горазда раньше, чем это случилось и все еще продолжает случаться.

* * *

- Обязательность соблюдения законов, неотвратимость наказания за преступления, старший начальник как защитник граждан от бесчинств со стороны младшего начальника, правоохранительные органы как гаранты защиты прав человека – все еще кое-как держалось в условиях тоталитарного режима.

Но со временем все это стало разрушаться. Госорганы пронизала страшная эпидемия – коррупция. А всю страну подмяли под себя мафиозные структуры.

Все эти процессы происходят на страницах книги «Где собака зарыта».

- Начальник снимает с работы своего подчиненного не потому, что тот берет крупные взятки и ворует тоннами из цеха и склада (государственного!), а за то именно, что не берет взятки (особо крупные!) и не ворует продукцию (тоннами). От него, от этого подчиненного, нет тайной тропы к нему, к данному начальнику, с обильной долей наворованного.

Директор увольняет рабочего не за то, что он «несун», а за то, что уходит с завода домой после работы с пустыми руками. Пускай сам живет и другим жить дает.

Управляющий преследует охранника за то, что он охраняет объект, а не прикидывается слепым.

 

 - Кто не поверит в такой дьявольский сюжет: предисполкома уволил начальника участка якобы за то, что его работники плохо асфальтируют тротуары. А на деле именно за то, что делается это хорошо.

Весь битум он добросовестно вколачивает людям под ноги, гравия добавляет минимально и только кондиционного. Одно удовольствие пройтись по такому тротуару.

Молодого не стрелянного специалиста надоумил тёртый знаток: – судиться ты брось, бесполезно. Сделай так: видишь вот этот самосвал с битумом; половину продай мне, в остальную половину добавь столько же вот этого ужасающе грубого гравия.

А дальше так: вот еще самосвал подъехал. Сыпь туда битума и каменного мусора пополам. Половину чистого битума купит вот он, стоит страждущий. И так далее …

Начальник участка оказался настолько покладистым малым! Он делал смесь не пополам как учили. Он пошел дальше: одну треть битума, две трети мусора.

Приказ об увольнении был отменен на полпути к строительному участку. Кто не верит пусть изучит тротуары Махачкалы, асфальтированные в 70-80-е годы: сплошной рваный гравий. Битума нет уже с первых лет так называемого «асфальтирования». Приличных туфель хватит на месяц, ходи в кирзовых сапогах.

* * *

- Рассказ “Что нам делать с обрезками?” Внезапный порыв ветра – и стеклА в окне у Данияла как не бывало. Из государственной службы «Добрых услуг» пришел дядя Акбар с большим листом стекла. “Ты должен сначала купить вот этот лист, только потом будем вставлять. Такой порядок”.

Его начальник по телефону сказал: – прав Акбар, такой порядок, а то, что же нам делать с обрезками?

Жена Данияла пошла на базар и привела частника. Частник оказался тем же дядей Акбаром! Пришел точь-в-точь нарезанным куском стекла. Раз, раз, раз! – и плати в три раза дешевле.

Прообразы, первые ростки коррупции в государственной системе показаны в рассказах «Троянский конь», «Хинкал-союз», «Красавица с эмблемой», «Племя, пришедшее из Зийрета», «Позвольте почитать мораль» и некоторых других.

Конечно все это преподносится не оголенно, а именно художественными средствами. В обрамлении добротного юмора.

* * *

- Третья часть книги состоит всего из двух произведений, которые в порядке анонса привнесены из будущей книги Ибрагима Бамматули «Рыночный заман – яхшы и яман». Эта часть книги так и называется. В Дагестане все понимают кумукские слова «яхшы» и «яман». И не только в Дагестане.

- Кончено, автор максимальные, даже чрезмерные, усилия направляет на то, чтобы показать добро намеренному читателю неизбежное вырастание реформ 90-х годов из хаоса предыдущих десятилетий, которые в меру сил автор обрисовал в 1-ой и 2 –ой частях книги «Где собака зарыта».

По идеологической и художественной концепции автора, реформы и рыночные отношения «яхшы» и только «яхшы» (хорошо). Общая и частная собственность, их сосуществование, их соревнование и конкуренция, свободный выбор человеком своего места в этом сосуществовании – это, по непреложному убеждению, автора, единственно целесообразно, только так хаотическое скопление людей может стать гармоничным саморазвивающимся обществом.

Однако автор не скрывает и «яман», то, что плохо, отрицательно. Но плохое и отрицательное он приписывает к эгоизму большевистко-советских реваншистов и одурманиваемых ими, пока недопонимающих неизбежность перемен, простых граждан.

Писатель Ибрагим Бамматули доступными ему средствами пропагандирует демократические реформы. Определенная доля публицистичности не вредит, а украшает художественное произведение.

 - Двое женщин на базаре, на свободном островке среди густой толпы, остановились с грузом покупок и разговорились. Новелла «Если бы знали, не стали бы рожать».

Кагир Казаныш, которому случилось проходить мимо, учуял кумукскую речь. Но что это?! Он услышал одну фразу: - «Если бы знали, не стали бы рожать». Так сказала одна из женщин. А другая сказала: - «Да-да!». Только и всего.

Но Кагиру Казанышу разве нужны еще какие-то слова. Ведь все как на ладони, как дважды два. Магазины, базар, дороговизна... Выплеснулась обида на судьбу, на «перестройку», на мужей своих... Почему, мол, не сказали в свое время, что через столько-то лет будет такая дороговизна, зная это, я бы не стала рожать сына, который сейчас ходит в десятый класс. Логика! Женщины есть женщины.

Спешу, перешагнув через всю драму, изложить конец, который оказался трагикомедией. Оказалось, что женщина заказала близко знакомым “челнокам”, едущим в Турцию, джинсы для своего сына и ей привезли джинсы. Но какие? А самые что ни на есть обыкновенные. А она-то заказывала «варёнки»! Скоро сыну идти в десятый класс, его сверстники будут в варёнках, а он?!

- Всего-то ?! – облегченно вздохнул Кагир. - И как же, наконец? Достала эти, … «варённые», – спрашивает Кагир Казаныш.

- А-а, варёнки? А как же! из-под земли!

- Знаешь, дорогая моя, есть поговорка: «Стонет и тот, кого бревном задавило и тот, кого листвой завалило». Какое счастье, что тебя листвой! Пусть всегда только листвой и ... цветами.

Возвращаемся к началу драмы. Притворитесь, что не слышали про конец.

В тот день на базаре Кагир Казаныш сквозь толпу устремился догонять этих женщин. Слыханное ли дело! Женщины говорят, что они не стали бы рожать! Это же кощунство: покушаться на святость деторождения. Так ли уж много мы рождаемся. И сколько нас осталось, размалываясь в жерновах страшных времен.

Кагир-ага, догнав женщин, которые оказались еще и знакомыми, во всю силу пользуется своими правами аксакала. Он горячо упрекает, он подаёт надежду, он зовет их, их мужей и всех нормальных людей к спасительным поступкам; создавайте честные производственные источники доходов.

- Есть люди – вину за все невзгоды возлагают на демократов – на Елыцина, Гайдара, Чубайса.

Кагир Казаныш считает: все эти тяжкие невзгоды являются прямым и неизбежным наследием окаянных советских лет. Это большевиков вселенские пакости и мерзости. И он имеет право. И он не одинок.

Но есть и другие люди – частная собственность, говорят, отрава, а общая собственность – истинный бальзам.

А по Кагиру Казанышу: именно этим “бальзамом” отравлена жизнь наша до глубоких корней. Именно оттуда, убеждает он, все беды, весь дефицит, дороговизна, бедность, нищета. Отучили человека работать головой и руками.

Знает, что натравливать жен на мужей это грех из грехов, но в этом вопросе Кагир Казаныш, как признается «прямо и бессовестно», он натравляет.

Вы им, мужьям своим, так и скажите: “Эй ты, – Нечто Похожее на мужчину! Не лежи день-деньской верх тормашками. Не нагнетай комнату жалобами и дымом импортных сигарет. Иди, делай бизнес, сражайся за приватизацию. Или с победой домой, или совсем с глаз долой».

Вы им скажите: – “Без приватизации дом твой всегда будут в нужде, все надежды – в узде, семья – в разоре, дети – в беспризоре и голова – в позоре. Жизнь дорожает – баба не рожает. Не хватало, мол, плодить несчастных».

- Есть люди, которые сеют слепую клевету: дескать, все частные предприниматели – разбойники. Гангстер – враг, но этот чёрный завистник и клеветник жизни – не лучше. Есть, есть, признает Кагир Казаныш, презренные разбойники на святых дорогах реформ. Но хотел бы Кагир видеть такого мессию-богатыря, который мановением руки сотворит стерильно чистое сообщество людей. На поле всегда сорняки.

 Но для «поля человеческого сообщества» нет химикатов. Ждать того времени, когда хищники, устыдившись, проглотят сами себя, и только потом начинать реформы и приватизацию - заблуждение.

Их надо побеждать. И это делают и сделают те частные и честные предприниматели, которые свои миллионы делают, зарабатывают руками чистыми и честными. Есть, есть они – герои реформ. И те, кто плюет в их адрес, не достоин уважения, говорит Кагир.

- Обыватель проявил чудеса иронического, сатирического творчества, осмеивая, охаивая ваучеры. Обыватель он всегда обыватель и мещанин. Но нормальный человек, можно ли тебе опускаться до этого нищенства оценочного мышления!

Правильно, ваучер стоил иногда две бутылки водки. Но ваучер в десять тысяч рублей давался не для бутылки водки. Из Госфонда в Частный фонд таким способом были переданы триллионы рублей. Нужно было создать основу (!) частного сектора, дать этому новорожденному богатырю трамплин для прыжка. И эта задача решена. Да. Решена. Кто может отрицать, что есть, уже есть, мощный частный сектор?

Да, не все миллиарды из триллионов пошли куда надо. Многое проглотила “чёрная дыра”, называемая коррупцией и мафией. Но как не кормить эту паразитическую живность ничем - кто может это сделать, пусть поднимет руку, пусть откликнется!

Однако не отказаться же из-за этого от демократии, считает Кагир. От демократии, торжество которой единственное противоядие социальным паразитам. Печально, а щепки, они всегда летят, когда лес рубят. Но лес-то преображается. Лес новый, здоровый растет!

Словом, не все задачи решили ваучеры, а свою задачу (свою!), они решили.

- Одни имеют право охаивать ваучеры, но почему же при этом надо отнимать право Кагира Казаныша воздавать им хвалу?

 И правильно Кагир Казаныш говорит: – Тысячеголовая большевистская гидра иссушила Море Жизни. В это Море Жизни демократы направили реки живительной воды. Но эти реки не могут – хлоп! – заполнить Море Жизни с ночи к рассвету. Надо, чтобы соки сначала хорошенько пропитали почву. Такова природа: Земля не напьется – Страна не напьется – (по-кумукски - «Ер тоймаса, Эл тоймас»).

Будем ли прикидываться, будто не можем расшифровать образ “живительной воды” как демократический, преобразующий разум, как воля, вдохновение, труд?

* * *

- Пафос демократических реформ продолжается в заключительном рассказе книги «Сахар, который плохо пахнет».

Не вижу никаких разумных доводов, чтобы роптать по поводу этого пафоса. А эта реакция часто встречается. Почему надо ограничивать порыв Кагира Казаныша, зачем приглушать дерзость его голоса, подрезать ему крылья?

- Оказывается, автор книги с Кагиром Казанышем, Даниялом Денгизовым и еще с несколькими приятелями посетили базар. Да, опять базар.

- Скажите, как надо говорить: базар или рынок? Это одно и тоже, или разные понятия?

- Совершенно разные вещи! – в сердцах воскликнул Даниял Денгиз, выражая свою крайнюю сердитость на кого-то. – Базар - это то, что мы видим и слышим: люди, товары, собаки, цыгане … А рынок – это мир невидимый, абстрактный. Его как будто нет. А он еще как есть!

На кого сердитость? А на некоторых крикливых антидемократов, которые контролируют десятки газет и журналов. Вместе слова рынок они берут слово базар, в его самом негативном смысле. Вот, мол, что наделали демократы! «Демократические реформы долой, советский бывший рай верните домой!” – вот их лозунги.

- Общей болью являются цены. Все дорого, и это – козырь из козырей антидемократов.

 Но ставится здесь интересный вопрос. А если серьезно: что это такое – дорого? Автор отвечает: ведь стоит всё это не дорого, а ровно столько, сколько оно должно стоить, не может не стоить! Все это, продолжает он, стоит не дорого, а стоит просто много денег, а это, поверьте, не просто слова.

Яйцо может стоит сегодня 20 копеек? Не может! Даже – 50, даже 100. Тогда, в 1992 году уже появились цифры – 10 рублей. Потом – 100 и150. Теперь, в 1996 – 500 рублей.

При этом иной критик забывает, что и получает он сегодня не 100-150 рублей как до реформ, а пятьсот тысяч, миллион и больше.

Хотя высокие цены вроде и оправданы, автор примечает: как наш человек страдает, что приходится за товар просить такие большие деньги.

- Стали проходить по рядам. И тут Кагир Казаныш, собравшись хорошенько, плавно согнулся и поднял обеими руками с Земли к Солнцу, огромную фигурную тыкву цвета потускневшего золота.

- Скажите, хюрметли-любезная, сколько стоит этот кьабакъ, эта тыква, это прекрасное творение природы и человека?

Хозяйка “творения” отвечает: – Этот кьабакъ стоит 30 рублей за килограмм. Но когда продавали за 30 копеек, душе было гораздо приятнее, чем сейчас.

- А я вот за фасоль тоже прошу 30 рублей. С удовольствием продала бы как раньше – за 30 копеек.

- А я вынуждена просить за бурак 50 рублей. Стыдно, но что делать?

Да, обобщает идущий рядом с Кагиром автор, – есть у нашего человека ИМАН – патриархальная духовность, первозданная отцовская честь и материнская совесть. Не из компартийных поджигательских искр, продолжает он, а именно из этих искр в народе возгорится и возгорается пламя ВОЗРОЖДЕНИЯ. И утверждается и утвердится Мир Здравого Смысла. Мир здравый, мир правый, мир желанный, мир иманный.

 - Группа, с которой идет автор и за которой следуем мы, проходит между двумя лабазами. Сотня мужчин и женщин. Перед ними горы товаров, чудеса дефицита; – сахар, масло, сыр, макароны, конфеты... Всего этого нет в магазинах, ищи хоть днем с огнем.

А здесь – аккуратные штабеля все неспешно взвешено, бережно расфасовано, кричаще выставлено. А там, под столами: мешки, баулы, короба, ящики.

Автор приглашает читателя к напряжению памяти и ума: был ли из тупика другой выход, кроме отмены государственных цен и установления свободных цен?

- ПЕРВОЕ – Описанная картина базара – это конец 1980-х и начало 90-х годов. Нет, это еще далеко не “челноки”, это товар из государственных складов и баз.

- ВТОРОЕ - Торговые начальники просто присвоили эти склады и базы. И компартия, и прокурор, и милиция, и министр - были тайными и корыстными генераторами этой разбойной «прихватизации». Могли эти инстанции дать процессу обратный ход? Не могли и не хотели.

- ТРЕТЬЕ - Разрубить гордиев узел, отменить госцены, установить свободные цены – это и сделал Егор Гайдар. Может быть кое-кого посетит чувство раскаяния за неправедные отклики о праведном человеке?

- Продолжается странное, философское прохождение Ибрагима Бамматули, Кагира Казаныша, Данияла Денгиза и кампании по базару.

- Откуда дровишки? – весело и шутливо спрашивает Даниял. Думали, шутка повиснет в воздухе, думали не поймут. Нет, шутку схватили налету.

- Из лесу, вестимо! – бойко ответила одна красотка. И – вполне уместный дружный смех. С обеих сторон.

Не те торговки, что раньше. Знают стихи классика Некрасова. И правильно. «Из лесу» дровишки. Из темного дремучего.

- Скажите, а вы не боитесь милиции?

- Ха-ха-ха! Моя милиция меня бережет. Так сказал Маяковский.

- А как насчет совести? Не стыдно?

- Совсем не стыдно. Деньги не пахнут.

 Там – Некрасов, тут – Маяковский, а тут еще классическая коммерческая философия: деньги не пахнут.

Даниял подошел близко и склонился над большим прозрачным пакетом и вынес вердикт: – Деньги не пахнут, а вот сахар ваш пахнет. И очень дурно пахнет.

- Как? Сахар не может пахнуть!

Но и этот намек хорошо поняли люди….

* * *

- И еще раз напряжение памяти и ума. Автор делает своеобразное открытие. Если бы в 1930-ые годы сталинскому режиму не удалось создать «Архипелаг БЛАГ», утверждает Ибрагим Бамматули, то абсолютно невозможно было бы рождение тысячеголовой гидры под названием «Архипелаг ГУЛАГ».

«Архипелаг БЛАГ» в этой системе автора – это всеохватная на весь СССР густо разветвленная, но замурованная под сеть пунктов «спецснабжения» система «Архипелага БЛАГ».

Для снабжения всякими БЛАГАми (хлеб, масло, водка, штаны, и т. д.) всех тех, кто готов служить большевикам, их (!) «советской власти», раболепно и бездумно, кто готов шпионить за другими, следить, доносить, хватать, пытать, надзирать, расстреливать…

Зародился политический террористический режим большевиков, который в октябре 1917 г. незаконно, с помощью «спецотрядов» германского Генерального Штаба захватил власть в стране, которая в феврале 1917 года только начала первые робкие, неопытные шаги в неведомую «страну Демократию».

Так появился режим, который с первых дней своей власти, по инициативе Ленина, начал широкомасштабную военную репрессивную кампанию по монополизации права на владение всем хлебом в стране, и который спланировал государственную систему подкупа граждан, всех людей за этот кусок хлеба, и есть сорт людей, которые готовы продаваться за этот кусок…

Но есть другой сорт людей, которых надо загнать в ГУЛАГ!

 - Выходит – как мог бы родиться «Архипелаг ГУЛАГ» без «Архипелага БЛАГ»? Выходит, по утверждению автора, тот фактор, который назван тюркским, кумукским словом ПАЙ (доля, часть), т.е. распределение по принципу: этому – этот кусок, а этому – вот этот кусок, который получил служебно-чиновничье название ПАЕК, (а тюремное – ПАЙКА), и являлся тем оплотом, на котором держался большевистско-тоталитарный советский режим.

- Вариант Архипелага БЛАГ, как показано в новелле “Сахар, который дурно пахнет”, повторился в 1980-ые годы, а именно - «прихватизация» всех государственных ресурсов высшим чиновничеством страны. И если бы этот Архипелаг не был разрушен внезапной отменой государственных цен, никак не могла утвердиться демократическая власть в интересах всего общества, всего населения страны.

И пусть именно в этом свете, просит автор, о значении финансовой акции Егора Гайдара, полностью поддержанной Б.Ельциным, подумают спокойно, взвешенно и его сторонники, и его противники.

- Иссохли все источники “сахара, который дурно пахнет” и клиенты Архипелага БЛАГ переключились и героически устремились по трудным дорожкам “челноков”. Они стали честно богатеть и при этом обильно кормить народ.

 

*********************

 

3. ВОСПИТАНИЕ ЧЕЛОВЕКА, ДУША которого -

поле битвы светской и религиозной властей.

- Размышляя о смысле жизни, о том, как достойно прожить ее, невозможно не задуматься о религиозных проблемах, о религии вообще, издревле занимающейся священным делом «очеловечивания» Человека.

* * *

- Каким должен быть Человек и как его таким воспитать? Вот два вопроса, которые веками являются «полем сражений» светской и религиозной властей.

Светская власть издревле считает, что Человек, прежде всего, должен быть «солдатом», т.е. защитником семьи, рода, племени, страны…

  Религиозная власть претендует на то, чтобы все помыслы Человека были бы обращены только поклонению Богу и служению Церкви, священникам…

Христианство, например, проповедует противоположные светским формулы: «Возлюби ближнего как самого себя», «Если тебя ударили по щеке, подставь другую щёку».

Ясно, что между этими крайностями и находится искомый оптимальный компромисс, сочетающий в природе «идеального человека» позитивные черты обоих мировоззрений.

Светская и Религиозная власти - обе важны для нормального существования человеческого сообщества.

Но! Они оба должны знать «свое место» и действовать только в пределах границ своей естественной сферы призвания и предназначения в Человеческом Обществе.

 

- В связи с новеллой «Самое острое оружие» Ибрагим Бамматули рассуждает: – «Религия и Суеверия разные вещи: – чистую Религию, очистив от наслоений, еще предстоит утвердить в душах людей; атеизм отвергает, искореняет суеверия и предрассудки, но не Религию, которую он не может «отменить», не в его власти это!

- Аскетической религиозности противостоит обыкновенный атеизм. Зияющий мертвечиной атеизм ничуть не лучше фанатичной религиозности. Отец писал: - есть, знаете ли, третье состояние: личные, семейные, групповые объекты поклонения.

- Человек – духовное существо. Он, помимо всяких священников, нуждается в идеале для молитвенных обращений. И при этом, человеку следует как проклятья бояться быть имансыз (существом «без веры»), оголенным атеистом, человеком без светоча веры за душой.

Желаний у каждого человека много. Например, у меня, говорит Ибрагим Бамматули, самым заветным среди многих желаний является: - вот было бы возможным невозможное, вот было бы возможным донести до моего отца тихий голос моих ежедневных молитв - «твои надежды на меня, на ребенка, были, оказались, не напрасны, я продолжал служить кодексу твоих идеалов, я шел той дорогой, по которой ты ушел в смерть и бессмертие».

Человек какие-то минуты пусть будет в вере, что его молитвы балгьамом (Бальзам. Бал, по-тюркски означает мёд, т.е. речь о лекарстве, настоянном на меду) капают в души умерших родных. Пусть какие-то минуты он будет в счастливой иллюзии.

 Но! Не допустимо требовать от человека, чтобы он забыл, что невозможное действительно невозможно! Это несовместимо с сущностью человека, с его естеством. Забывать это – это противно его природному предназначению на Земле.

Чистая Религия выше Атеизма и Науки, она вечна! Но именно чистая Религия, если она, действительно – религия, а не политика и, если это не фундаментализм фанатиков, зовущих назад, в темное убогое, застывшее в своей тупости, мутное сознание обывателя средневековья». (Бамматули И.Х. - Знания и отношения в системе воспитывающего обучения в школе и в вузе. – Махачкала. 2002. Стр.65).

Это теория, идеал. А я добавлю вот такой фрагмент из сегодняшней действительной жизни «высоко религиозного» Дагестана. Как сообщили по телевидению, в Астрахани в кафе дагестанцы избили двух местных девушек, сделавших им замечание за то, что кто-то из них положил ноги на стол …

 

- Председатель Муфтията Дагестана учит дагестанцев: – «Уважаемые родители, следите за своими детьми, воспитывайте своих детей, чтобы подобные проблемы они в будущем вам не доставляли ... Контролируйте своих детей». (Газета «Республика». – 3 декабря 2021).

Таким образом, местные религиозные деятели признаются, что они не в состоянии «воспитывать» население Дагестана в духе общечеловеческой морали, и перекладывают ответственность за эту сферу на самих родителей.

Но я прекрасно помню, как в начале демократических перемен в 1990-е годы, они – исламисты-религиозники на своих митингах на центральной площади в Махачкале громогласно заявляли в мегафоны – «- дайте свободу Исламу, и мы превратим Дагестан в моральный Рай!». А теперь говорят – «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

- Может быть, вышеопи